"Сумасшедшая! Зачем тебе это надо?" Подобные возгласы от окружающих я слышу регулярно. И виной всему мое любимое дитятко. Вернее не сама доченька, а ее пристрастие. Дело в том, что малышке скоро стукнет два года, а она ну ни в какую не хочет расстаться с маминой грудью.
Валерия появилась на свет путем кесарева сечения. Молоко не хотело приходить в положенное время. Соседки по палате прикладывали малышей к груди, мою же доченьку приносили на кормление безмятежно спящей после Нутрилона. Думаю, не стоит обсуждать роддома, работающие по старинке. Это в столице можно родить вместе с мужем, приложить чадо к груди, когда захочется, и одеть малыша в миленькие распашонки сразу после рождения. У нас на периферии все иначе. Застиранные пеленки, унылые безразмерные ночнушки, нежелание малышки просыпаться во время часов кормления усиливали и без того подступившую послеродовую депрессию. На третий день моего "невербального" общения с новорожденным чадом я решила во чтобы то ни стало внушить ребенку, что мамина грудь куда лучше казенного Нутрилона. Не с первого раза, не без помощи врача, но дочка моя все-таки схватила сосок и сделала несколько движений маленьким ротиком. Радости моей не было предела. Теперь во время кормления Лерочка уже не спала, а задумчиво ждала (по крайней мере мне так казалось), когда мама возьмет ее на ручки и даст грудного молочка. Но безмерная радость моя по поводу налаженного кормления неожиданно наткнулась на другую преграду. Впадая из крайности в крайность, организм мой вырабатывал небывалое количество молока. "Еще двух голодных негритят выкормишь", — шутили соседки. Но мне было не до смеха. Целые ночи проходили в попытках расцедить постоянно появлявшиеся узелки лактостаза. Высосать такое количество молока моей новорожденной дочке было не под силу. Депрессия вновь заключила меня в свои объятия.
Но после выписки ситуация перестала казаться такой уж безнадежной. Родные стены помогли успокоиться. Малышка была около меня, лактация постепенно пришла в норму. В этот момент при возникновении сложных вопросов я чаще полагалась на собственную интуицию. Недолго длившейся гармонии помешала участковая медсестра. Услышав мои восхищенные возгласы о том, как хорошо малышка берет грудь и как много она высасывает, воспитанная на советских учебниках медсестра изрекла: "Раскормите — будут проблемы с щитовидкой". Руки мои опустились, малышка перестала прибавлять в весе. К счастью, сложный период продлился недолго. Вскоре Леруська снова стала кормиться по требованию. Требовала она конечно, часто, но узнав, что ребенка можно прикладывать к груди до четырех раз в час, я вздохнула с облегчением и перестала судорожно подсчитывать в уме количество высосанного за сутки молока. Поистине, главное — гармония между мамой ребенком.
Без проблем мы достигли шестимесячного возраста и стали пробовать соки, потом пюрешки. Либеральное чадо мое с удовольствием шло на пищевые эксперименты. Ни сыпи, ни дерматиты, ни прочие неприятности не испортили этих знакомств с новой едой. Но еще долгое время ни один прием пищи не обходился без грудного молочка на десерт. А иногда и на аперитив.
Однажды ночью малышка поленилась пососать так, как обычно. Утром первые узелки лактостаза предательски начали потягивать левую грудь. Ни в течение дня, ни следующей ночью избавиться от них не удалось. Утро второго дня открыло перспективу мастита. Узелки превратились в железную пластину, сковавшую мои движения. Горячая ванна, ограничения питья, частое прикладывание — ни один из методов не приносил результата. У меня началась тихая паника, у ребенка, похоже, тоже. Малышка терзала грудь и не получала ни капельки. Гинеколог посоветовала мазь Вишневского. "Да с таким запахом точно откажется от груди", — услышала я от свекрови. Но выбора у меня не было. Легла спать с компрессом, а ночью проснулась от странного чувства легкости. Дочка, обрадованная обретением "сиси", довела до совершенства работу компресса, не обращая внимания на специфическое амбре. Волшебная мазь, купленная за 12 рублей, после не раз выручала меня из подобных ситуаций.
Возраст приближался к году. Окружающие — в основном мамочки, бросившие кормить в первые недели после родов, — наперебой стали говорить о том, что теперь уже грудное вскармливание совершенно ни к чему. Мол, ребенок ест мясо, а жиденькое мамино молочко уже не играет роли. В нашем с Лерой арсенале были многочисленные журналы, помогавшие давать аргументированный отпор таким рассуждениям. Но главное, у нас была уверенность в том, что расставаться ребеночку с маминой грудью совсем не пора. И вскоре последовали события, укрепившие это мнение.
В ночь на первый день лета малышка впервые в жизни затемпературила. Да так, что детский Нурофен вместе с классическим Цефеконом оказались бессильны. Три дня и две ночи загадочный вирус почти не давал нам передышки. Детка ни на что не реагировала, и это было страшнее всего. Накануне третьей ночи нервы мои сдали, и мы с дитем отправились под наблюдение врачей в больницу. Поняв, что в незнакомом месте придется оставаться на ночь, горящая детка моя проявила удивительную для своего состояния твердость. Уцепившись в сисю хваткой бультерьера, она не разжала челюсти ни на секунду до самого утра. Как в таком положении мне удалось застелить больничную койку, до сих пор не понимаю. Последующие три дня были сплошным стрессом — вереница врачей, всевозможные процедуры. Даже в больничный туалет мама ходила с висящим на груди живым грузиком! Через три дня глазки моей девочки приобрели знакомый живой блеск, и, оставив в больнице неприятные воспоминания вместе с распиской, мы с дочкой поспешили домой. Все те же окружающие, увидев нас на прогулке, не переставали удивляться, как после такой болезни и стрессов ребенок совсем не похудел. Но мы-то с Лерой знали, что дело в волшебном молочке!
Летняя жара, грязные руки, осенние ветры и зимние морозы. Не хочу сглазить, хвалясь, как спокойно все это мы пережили. Скоро доченька отметит второй в своей жизни день рождения. "Надо и себя любить, а не только дочку", — порой слышу я от знакомых, осуждающих такую привязанность к ребенку. Но как им понять, что ощущать ночью около себя сопящий комочек, беспомощно ищущий мамину грудь, — это счастье, больше которого для себя и пожелать невозможно!
