— Ну, ты представляешь, что мы будем делать с этим медведем, когда он вырастет? — спросила мама у отца чуть не плача.
— Что-то придумаем. Я буду искать зоопарк, или цирк, где её возьмут, а пока нигде, куда мы дозвонились, медведей не берут. Я три часа искал, но пока безрезультатно. Мы прямо с охоты заехали в контору и соображали, что с ней делать.
В это время Машка, так прозвали её мы с отцом, смешно зарычала и начала завывать.
— Есть хочет. Давай ей манную кашу сварим что ли, — отец погладил медведицу, и она замолчала.
— Я её сейчас сам покормлю, — впервые вставил я свои «пять копеек».
— Я тебе покормлю! — закричала мама. — Она хоть и маленькая, а руку или пальцы откусит легко. Ты соображаешь, — мама кивнула на меня и повернулась к отцу, — ему 11 лет, он же не сможет не лезть к ней, а потом друзья придут — обязательно что-то да случится.
Мама пошла на кухню готовить кашу. Отец сидел растерянный, даже не переодевшись после охоты. Я подошел к Машке и потихоньку начал её гладить. В ответ она стала лизать щекотно мне руку.
Через месяц все улеглось. Машку поселили в сарае, на улице, возле склада с углем. Посадили её на цепь и кормили отходами из столовой, которая была от дома метрах в ста.
Надо сказать, что жили мы в отдельном вагончике, на самом берегу реки. В метрах десяти от сарая начинался большой обрыв. Кругом стояли ели и кедры. Вообще наш посёлок мне нравился. Здесь мне, пацану, было полное раздолье. Под «домом», как я уже стал называть наш вагончик, была отличная рыбалка, грибы росли в трех метрах от порога, ну а охотиться было вообще просто, дичи было вдоволь. Меня уже отпускали одного в лес, с моей одностволкой — как никак, с семи лет я всегда ездил охотиться с отцом.
Машка росла, я её постоянно подкармливал сгущенкой. Ребята по секрету приходили ко мне после школы, когда родителей не было, и тоже давали ей сгущенку в банке, с пробитыми дырками в крышке. Потом хохотали, как она смешно пила её.
К весне Машка подросла, и я к ней на территорию уже не заходил, боялся. Когда отец её кормил или убирал за ней, она играла с ним и часто валила его на землю, а затем лизала в лицо.
Первый тревожный «звоночек» прозвенел в начале мая. Мы с семьей на майские праздники поехали в город, на демонстрацию. Там пробыли три дня. За Машкой смотрел дядя Юра — товарищ отца. На третий день дядя Юра медведицу не покормил, так как хорошо «погулял» на первое мая, и наша Маша, зная, откуда носят кушать (столовая ей очень хорошо была видна), рванула туда, разорвав цепь.
В обеденное время людей было много, все толпились возле раздачи, и тут вошла наша красавица. Как рассказывали потом, люди через окна вылетали, словно пробки, и, хотя все были уверены, что Маша не тронет, тем не менее, ела она в гордом одиночестве. Наевшись, пошла спокойно спать в свой сарай.
Прибежавший на крики людей дядя Юра не дал разгневанным мужикам её пристрелить. Отец получил выговор, и опять начались поиски зоопарка, но медведей не брали.
Второй и последний «звоночек» прозвенел через два месяца, когда я решил пойти на рыбалку. Всякий раз, когда возвращался с речки, я первым делом нес рыбу Машке. В этот раз она меня не дождалась. Цепь выдержала, а вот столб, к которому она была привязана, нет.
Надо сказать, что на севере в июле жара доходит до тридцати градусов, поэтому весь берег был усыпан людьми, которые загорали. Ветерок сдувал комаров, а самые смелые купались, хотя вода была холодная. И тут появляется Маша. Паника была страшная — в воду прыгали все, причем многие били мировые рекорды не только в беге, но и в плавании. Я увидел это всё после того, как услышал крики.
Машка, накупавшись, убежала в лес. Отцу опять досталось, но все надеялись, что она ушла навсегда. Однако через семь дней она вернулась и стала бить лапой в окно. Хорошо, что отец был дома. Он её покормил и вдвоем с прибежавшим дядей Юрой привязал к столбу возле сарая.
Этой же ночью, когда я уже спал, её погрузили в машину и отвезли в лес. Застрелил её из пистолета начальник местного отделения милиции. Мне сказали, что ночью Машу забрали в Ленинградский зоопарк.
Так бы я и не узнал правды, если бы не случай на охоте, через год. Случайно в отца попала пуля, когда они охотились зимой на медведя шатуна. Медведя кто-то разбудил, и он пугал людей в близлежащих поселках. Рана оказалась серьезной, пуля вошла в тазовую область. Когда отца везли в больницу, он потерял много крови и уже на операционном столе, теряя сознание, сказал дяде Вите: «Быстро домой, вези желчь, Тома знает».
Отца прооперировали, и после выписки из больницы дома был банкет. Помимо прочего, произнесли тост за нашу Машу и за её желчь, которая очень помогла выздороветь отцу. Потом уже я узнал, что до сих пор она ценится на вес золота и обладает уникальными свойствами. Ну а я, проревев двое суток, так до сих пор и не смог забыть бедную Машу, нашу Машу.
