Традиции

Папа у меня много читал. Очень много. У него было множество самиздатовских книг. И пластинок тоже много. Он был стилягой, самым настоящим. И чтение вписывалось в этот образ.
Я точно не скажу "привили" - ничего нам наши родители не прививали. Я всегда знала, что книги - это настоящее взрослое увлекательное дело. А дети стремятся повзрослеть. Я помню, как я, маленькая, была счастлива, когда мама разрешила мне помыть полы. Потому что для меня это было равнозначно тому, что меня впустили во взрослую жизнь. А книги... Я часто видела читающего папу, благоговеющего перед своими книжными полками (кстати, я не помню, чтобы он читал нам: мне и брату), я слышала, как он обсуждал с друзьями и с мамой прочитанное, как они сыпали цитатами и смеялись, понимая друг друга с полуслова и продолжая полуслова друг друга. И это были не какие-то богемные беседы. Просто в быт, между делом вплетались художественные сюжеты, вдруг просыпались какие-то ассоциации...
Мама не очень хорошо училась в школе. Но она очень любила литературу. Однажды она написала сочинение белым стихом, а ей поставили два и заставили переписать его. Но это была плохая учительница. А потом пришла хорошая. И мама ее просто обожала в пику всему классу, который издевался над чудаковатой женщиной.
Мама, кстати, тоже, не помню, чтобы вот так рядом сидела с нами с братом с книжкой и читала. Но, я помню, как мы вместе лежим под одеялом и она читает наизусть свои любимые стихотворения. Она постоянно читала
Лермонтова, и в какой-то момент обнаружила, что я могу повторить все ее любимые стихотворения слово в слово. Причем я знала и фамилию автора и помнила, как он выглядит. Мама в книжке показывала его портрет. А еще мама обожала писать с нами с братом сочинения по литературе. Мы сначала писали сами, а потом вместе с мамой читали и редактировали. Т.е. мама редактировала и приговаривала "Да? Так?" А мы соглашались обычно. И я, кстати, тоже обожала писать сочинения в стихах.
А бабушка тоже не читала нам книжки. Она вечерами перед сном рассказывала сказки. Я помню ее интерпретацию "Звездного мальчика": она совсем почти не совпадала с оригинальным сюжетом, и когда я прочитала Оскара Уайльда, я была уверена, что он что-то напутал, и очень жалела, что не могу прочитать той, бабушкиной сказки. Бабушка, кстати, не очень хорошо умела писать и читать.
И при всем том, что я не могу вспомнить семейного "сидения" с книгой, мы с братом обожали читать и никогда не чувствовали, что нас к чтению принуждают. У нас было множество книг, с картинками и без. И мы их читали и рассматривали сами, обсуждая друг с другом. Я сейчас отыскала свои старые книжки и с огромным удовольствием вновь рассматриваю картинки, понимая, что мои вкусы вполне совпадают с родительскими, и своему ребенку я тоже даю эти книги. А про брата... Мы с ним дрались часто, хоть и любили друг друга (мы близнецы, всегда вместе были до конца школы: потом он поступил в технический вуз, а я в гуманитарный), так вот, я помню, что обсуждали мы с ним Раскольникова, и Сашка был возмущен: "Да какие там идеи?! Я его презираю! Слабого нельзя тронуть!" Тут я почти разрыдалась: "А я не слабый? Со мной можно драться?" Это был один из самых ошеломляющих для нас разговоров. Сашка правда изумился, ведь до определенного возраста мы были равны по силе, а потом я стала девушкой, а он юношей, и как-то не сразу он это заметил. А Раскольников помог. Потом еще мне очень помогло наладить разладившиеся с мамой отношения вдруг всплывшее воспоминание о пушкинском "Станционном смотрителе", я вдруг поняла, что ни к кому больше я не пойду ни со своим горем, ни со своей радостью, кроме как к ней.
Для меня литература - это возможность понять другого, попасть в те ситуации, в которые еще не попадал, посмотреть на свою жизнь с совершенно иной точки зрения. Чтение - это шанс научиться жить и ценить жизнь свою и окружающих. И когда мой малыш только-только научившийся переворачиваться, вдруг засмеялся, увидев в журнале большую фотографию женщины с доброй улыбкой, я поняла, что он начал читать.
Я знаю мальчика, которого никто не учил читать. Он сам научился в три года. Он просто видел постоянно читающих родителей и очень хотел научиться. Я знаю детей, с которыми специально не читали, но которые обожают книги. Но я при этом не считаю, что с детьми не надо читать. В нашей семье мы только начали общаться с книгами: сыну на днях два года, - но традиции у нас уже есть. Я сначала не оставляла ребенка наедине с книгами. Не потому, что боялась, что порвет, - он почему-то никогда не рвал книги,- а потому, что считаю, что нужно учить общаться с книгой. Сначала мы "читали" только картинки: я рассказывала, что изображено, кто что делает, кто что чувствует, что как называется, мы гладили рисунки, разговаривали с ними, жалели их, изображали сами то, что видели на рисунках, и вспоминали жизненные ситуации, которые напоминали нам иллюстрации. Пока важны были только разговоры о.., а не чтение. С художественным текстом мы знакомились только устно. Я просто так к случаю и без читала ему наизусть детские стишки или взрослые, которые ему нравились и которые, конечно, нравились мне. Это продолжалось лет до полутора. И тогда нам были очень важны книги с хорошими иллюстрациями для Мишки и с хорошими текстами для меня. А в полтора года мой сын уже сам "читал" картинки. Очень весело было наблюдать за таким чтением, например, замечательной книги Эрика Карла "А ты так умеешь?", когда он открывал книгу, жестами отвечал на вопрос картинки (кто знает книгу, тот поймет), перелистывал страницу, продолжая выполнять задания уже новой страницы, и так "дочитывал" книгу до конца. Потом наконец стали читать книги по-настоящему, разглядывая картинки. А когда мой ребенок заговорил, оказалось, что он знает почти все наши книги наизусть. Книги у нас лежат в общем доступе, и когда Мишка хочет читать, он несет книгу мне или папе. Иногда он открывает книгу и читает ее наизусть, а иногда ходит и рассказывает стихи, подходящие к случаю. И мы, как мои мама с папой, смеемся все вместе, когда он вдруг к месту цитирует Муху-Цокотуху или какое-нибудь стихотворение, например, Ирины Токмаковой.:-)