— Отлично! — сказал муж, узнав, что у нас будет мальчик. — Теперь надо выбрать ему правильное имя.
Естественно, мы захотели назвать сыночка как-нибудь оригинально. Процессу выбора мы посвящали все свободное время.
Конечно, не обошлось без вмешательства наших родителей — будущих бабушек и дедушек. Их фантазии далеко не простирались. Саша, Артем, Дима, Андрюша, Вова, Денис, Максим... Мы терпеливо объясняли: ну ведь всех так зовут! У нас сто друзей именно с такими именами!
Однажды с мужем увидели передачу о французском актере-миме Марселе и дружно решили: вот оно, имя для нашего малыша! Я залезла в интернет и не без некоторого труда выяснила, что Марсели — это мужчины, идущие вперед. Они выносливы, дипломатичны, сердечны, с хорошим чувством юмора. Ну что еще надо?!
— Марсель — это же город! — сказала моя мама и проворчала, что это уже вообще за гранью, полный беспредел. Лично ей хочется звать внука, к примеру, Феденькой. Есть еще замечательное имя Матвей. А также Егор, Арсений и Тимофей. Она потребовала искать альтернативу.
Свекровь почему-то тоже нас не поддержала, хотя и более мягко.
И тут у нас с мужем начались расхождения. То, что нравилось мне, категорически отвергалось им. То, что выбирал он, казалось неприемлемым для меня.
Наконец, мы сошлись на одном-единственном имени — Тимур. Мужественно и красиво. Так и веет от него силой и волей. Я в детстве книжку читала «Тимур и его команда», в которой главный герой — самый красивый, умный и смелый мальчик. Родителям опять не понравилось!
Мы подумали: в конце концов, это наш ребенок! Как хотим — так и называем. Вам не нравится, а нам нравится!
— Как Тимурчик? — спрашивал муж, приходя с работы.
И тянулся погладить мой животик.
По телефону я докладывала родителям о своем самочувствии: Тимурчик пинался всю ночь, спать не давал.
— Я буду звать его Тимошкой, — сдалась моя мама. Мы не возражали.
... Утром я легла в патологию — из-за белка в моче. А уже в час ночи отправила сообщение мужу и родителям: «Кажется, началось!»
Соседки по палате смотрели на меня с завистью.
— Больно? — спрашивали они, мечтающие поскорее перебраться из патологии в родильный блок.
— Терпимо, — гордо сообщала я, восхищаясь собственным мужеством.
— Поспи пока, — посоветовала дежурный врач, посмотрев меня, — тут у нас все-таки поспокойнее будет.
Спать я, конечно, не могла. Слонялась по коридору, считая себя героиней и представляя, как уже утром буду всем звонить и рассылать «эсэмэски» с радостной вестью.
В семь утра врач в родблоке сказала:
— Ну что, поставим начало родов.
Как начало?! Это — только начало?!
Мне сделали укол но-шпы и подключили к аппаратам, которые следили за сердцебиением малыша и моими схватками. А они усиливались. Из-за аппаратов нельзя было вставать. Мама мне рассказывала, как она во время схваток ходила по коридору, упиралась руками в стенки, и ей было легче. Я же не могла даже пойти в туалет. И, подкладывая «утку», стонала и извивалась из-за неудобств и боли.
Рядом со мной лежала Наташка, тоже поступившая из патологии. Там она все время распускала цветочки и клубнички на кофточках и пинетках. Ей сказали, что будет девочка, и она навязала приданое с милыми украшениями. А в восемь с половиной месяцев у нее определили мальчика.
Мы слушали крики, которые неслись из родового зала.
— Люба, давай! Люба, давай! Люба, давай!!
Привезли девочку на «скорой», раскрытие на пять пальцев. Врачи засуетились.
— Срочно на кесарево!
Мы понимаем, что у девочки какие-то серьезные проблемы, неправильно идет ребенок. Обстановка становится все более нервной. И вот в этот момент на все отделение раздается:
— Внимание! В здании — пожар! Просьба покинуть помещение!
Мы с Наташкой временно даже стонать перестали, переглянулись: «Это что, шутка?» Но объявление прозвучало снова. Почему-то в этот момент я не о себе подумала, а о той девочке, которой предстояло срочное кесарево. Ну, мы с Наташкой как-нибудь доковыляем и где-нибудь разродимся, а ей что делать?!
Медперсонал бегает. Все, думаем, полный абзац. Сейчас будут выводить. Мы бы и сами из палаты выскочили, да ведь надо же аппараты отключить!
И тут к нам заходит врач:
— Девчонки! — бодро говорит она. — Признавайтесь, кто курил?
— Мы же в родах! — возмутилась я. — Нам не до этого.
— Мы вообще не курим! — добавила Наташка.
Оказалось, что сработал детектор дыма.
Что и почему — больше мы не интересовались, потому что схватки достигли своего пика.
— Что ты наделала? Что ты наделала? — вдруг закричал кто-то с акцентом под окнами.
Промелькнула мысль, что это имеет какое-то отношение к курению. Но, как выяснилось позже, кричал под окном новоявленный папаша. Почему-то они с женой отказались делать УЗИ, а все приметы свидетельствовали о том, что будет мальчик — острый живот, прекрасный внешний вид (говорят, девочки «забирают красоту» у мам на время беременности). Будущие родители закупили все исключительно голубого цвета. Родилась, разумеется, девочка.
С Любой тоже потом познакомились. Она оказалась крупной девушкой, а ребенок потянул всего на два килограмма. Ну, и что там было «давать»?!
... Акушерка взяла мою руку и положила на головку выходящего из меня ребенка:
— Чувствуешь? — спросила она. — Будешь плохо себя вести — задушишь малыша.
И после этого я как солдатик четко выполняла все указания.
Мой сыночек лежал у меня на груди, а я плакала от счастья.
— Тебе плохо?- обеспокоенно спросила врач, принимающая у меня роды.
— Что вы! Мне очень хорошо!!
Да, кстати... Когда я первый раз пришла с сыночком в детскую поликлинику, то врач на приеме воскликнула:
— Еще один Тимур!
Ну и что? Не Марселем же надо было ребенка называть!
