Могу сказать определенно: он — новая модель человека. Эволюция совершила пресловутый виток спирали, и... Новорожденный, смотревший на меня 21 год назад, взгляд имел другой. Менее осмысленный, что ли.
— Мам, ты, часом, не беременна? Остынет же снова!
— Отстань, у меня стресс. Организм берёт своё, — возвращаясь в тёплую ещё кровать, позёвывая, отвечаю взрослому сыну, напрасно приготовившему мне чай.
Аромат, разнесшийся по квартире, вдруг перестаёт быть привлекательным. Шершавый текстиль обволакивает и умиротворяет. «Ребёнок» вздыхает: маму он снова «не застал», «никого нет дома».
Муж второй месяц по командировкам, изредка залетал домой на пару дней. Год выдался ужасный, причём второй подряд. Думать не хотелось. Две последние недели — ещё хуже, чем два последних года. Я даже не знала, что в таких условиях люди выживают.
Приходилось много ездить, старалась на машине, чтобы даже не пытались поить. Мой второй, ещё не осознанный, ребёнок сразу отказался от алкоголя и кофе — наотрез, зато потребовал море яблочного сока, ставшего основой моего питания в отсутствие мужа.
Прошедшей осенью свекровь, выгоняя галлоны сока, вздыхала: «Кто его пить будет?». Я уверенно отвечала: «Я!». Три литра в день были совершенно необходимым минимумом. Нам бы очень пригодился сокопровод. Видимо, еще тогда детёныш выбрал нас в родители и, покачиваясь на облаке, посылал сигналы: «Готовьте яблочный сок».
Прошло 3 недели; я даже не усомнилась ни разу. Вернулся муж. Присмотрелся. Купил в аптеке тест — результат не однозначный, а он уже засветился тысячесвечевой лампочкой. С этого момента на его лице поселилась глуповатая улыбка, так и не сошедшая до сих пор.
— Беременность, — сказала врач, глядя на аппарат УЗИ.
— Сколько?
— Один, — улыбается.
— Вы о чём это?!
Видимо, не уникальный вопрос, ибо доктор понимает с полуслова. Бабушка у меня из пары близнецов. И прадедушка тоже. Так что вопрос не праздный.
— 7 недель.
Кстати, об улыбках. Все, кому мы сочли нужным сообщить свою радость, расцветали улыбками разной степени глупости, в таком виде мы их и покидали. На каком подкожном уровне находится радость от... Только от вероятности скорого появления ребёнка? Определённо она входит в комплект при рождении.
Будущий отец (смешно звучит, когда старший уже живёт отдельно) стал копить пролактин. Кто из нас был более беременным — трудно сказать. Думаю, что не я. Даже злилась на его гиперопеку. Но про перепады настроения пускай пишут мужчины. И полагаю, что мой мужчина многое мог бы порассказать. Только не при мне. Я запомнила беременность сплошным праздником и радостью ожидания. Пусть так и останется, ладно?
Мне 42. Мальчику год. Считайте сами. Подруга спросила: ну и как, разница в 20 лет и в 40?
— Велика, — отвечаю. — В 20 еще другие интересы и не налажены ни быт, ни финансы, ни многое другое. Мозги, в частности. Короче, в 40 легче. Жизненного опыта, материальных благ и технических новшеств больше. И в беременность, и после. Делаешь всё то же самое, но с другим настроем. А что касается физухи — я лично стала даже крепче. Образ жизни, однако. Не то, чтобы здоровый, просто не расслабленный.
Первый триместр прошёл частично мимо — я же не знала. Упомянутая диета произошла «сама собой», стихийно изменились и другие пристрастия: работаю я под музыку не всегда. Стала слушать мелодии своего детства и, по рассказам, младенчества; под неё и рожали потом. Причём сборку создала «с нуля», разыскивала специально каждую композицию. Часами сидела и выбирала, качала и группировала. И всё без активного участия мозга. Природа обо всём позаботилась сама. Всего этого мне «вдруг захотелось».
С чем действительно пришлось побороться — это с курением. Узнав о беременности, я резко сократила количество сигарет, но окончательно бросила в 12 недель после УЗИ. И было не совсем легко. Когда я увидела его — именно увидела глазами, того, кого до сих пор можно было только смутно предполагать; когда у меня сформировался визуальный образ не эмбриона — человечка, которому я могу навредить — окончательно прекратила. Было трудно около недели-двух. Потом — как и не курила никогда. А стаж был большой.
Муж помогал: ничего не обсуждая, он ушёл курить на балкон. И несмотря ни на двадцатиградусный мороз, ни на то, что я еще иногда позволяла себе вольности — не отступал. При этом не трогал меня никак, позволяя бросить в своём режиме. Даже не смотрел исподлобья. Самым лучшим способом помогал. За что ему огромное спасибо.
УЗИ вообще стало поворотной точкой в моей голове. Если до него было ощущение «я беременна», то после — у меня внутри ребёнок. Во втором случае я выступаю в роли скафандра. Об этом мы шутили много. Особенно, конечно, ждали определения пола.
— О! Мальчика ждём! — холодный щуп мокро скользит по задремавшему животу. И вдруг закричал петухом будильник — просыпаться пора. А мы уже и не спим. Видео с УЗИ так с кукареками на диск и записали. Дома изучали его всячески, но так и не поняли: где же там видно, что это мальчик? Зато явственно просматривались части лица.
По дороге домой звоню мамам:
— Невероятно! Можно разглядеть глазки и то, что они закрыты, носик, кулачки; он ими прикрывался, когда пытались лицо разглядеть получше! Пятки видны и пальчики на стопах!
Как одна, на мои восторги обе мамы спросили:
— На кого похож? — тоже, видимо, архетип.
— Привезу вам диск, вдвоём и разглядывайте, на кого... — честно говоря, я от этого вопроса слегка обалдела. Муж пожал плечами, но руль не выпустил.
А до того... Первое УЗИ у генетиков в 12 недель — бездна позитива! Обязательно нужно идти вместе. Видно мало, показывали быстро, но всё равно восторг. Увидели несколько конечностей и воочию узрели, как сокращается крошечное сердечко. Запомнили, наверное, на всю жизнь: размер воротниковой зоны 1,2 мм. Как представить такой размер? А это уже человек, у которого описывают отдельные органы! В разгар зимней эпидемии специалистов не хватало и две очереди слили в одну. Очень оперативно прошла у нас эта процедура.
И уж раз мы упомянули болезни — я ходила, как колпаком накрытая: все чихают и кашляют, нас это не касается. Папа, не болевший уже много лет, температурил и хлюпал рядом с нами. Одну ночь мы даже разошлись по разным кроватям, а потом махнули рукой: воздухом-то одним дышим. Не знаю, была ли причина в моей голове? Уверенность в светлом будущем... ну, честно говоря, иногда всё же покидала меня, но редко и не в этот раз.
Генетики ошиблись на 3 недели. Родился здоровый, доношенный ребёнок, только сильно раньше. А поскольку все сроки мы соотносили с этим УЗИ — теперь уже не уверена, где реальные, а где... Когда я сообщила маме срок «12 недель и 4 дня», она ответила: «5 часов 36 минут». Примерно так и вышло. Очень радовали фильмы о происходящем именно в этот момент: что развивается в эту неделю, когда он может слышать, дышать, шевелить пальчиками... Я их пересматривала периодически.
Узнав о беременности, я почему-то решила, что баня теперь не для меня. Но, поскольку я «в системе» — лет восемь еженедельно парюсь, — то у меня началась прямо-таки ломка. Опытная акушер-гинеколог, моя одноклассница, которой я задавала все сложные и спорные вопросы, сказала:
— Конечно, можно. Я сама в баню ходила, — последнего ребёнка она родила за 30.
— А контрастный душ?
— Без ограничений...
— А...
— По твоему состоянию в 20 лет я бы сказала: «Хоть в космос лети», но, так как мы с тобой девушки уже немного б/у — будь поосторожнее, внимательно слушай свой организм.
Я и слушала. Прокралась в парилку. На всякий случай обмотала простынёй, в три сложения, живот и поясницу. Села на самую нижнюю ступеньку... Вверху зажигательно шлёпают вениками, до меня же доносятся только звук и берёзовый аромат, не пар. Исполненная ответственности, мучаюсь внизу. Скучновато... тепловато... глуповато... Завидую.
И вдруг осознаю: когда не знала про беременность — я же парилась крепко! Снова вошла в ритм. Заходя в парилку, простынь-таки на живот наматывала. На всякий случай: парюсь я жарко. Не знаю, было ли это нужно. Ну, и конечно, не лупила веником по всем местам — ни поясницу, ни живот не трогала. Когда появились шевеления — стало спокойнее, можно было слушать мнение малыша. Ни разу не возразил.
За месяц до родов баню закрыли на профилактику. За два в дачной бане парила мужа, и он сбежал. Всё это время я парилась, не сбавляя оборотов, когда чувствовала себя хорошо. По состоянию. Бывало, что снова сидела внизу, но не часто. Думаю, что баня сыграла свою роль — и немалую — в том, что всё прошло хорошо. Кстати, беременная я там была не одна. После родов встретились — у нее девочка, и тоже всё отлично.
Деталька. Кроме здоровой еды (всё варёное и свежее, никаких полуфабрикатов), я прекратила мыться химическими средствами. То есть полностью отказалась от мыла и шампуня, только натуральные средства. Немногим более трудоёмко (развести порошочек), но я считаю, что так безопаснее. Забавным же оказалось то, что изменился запах. Мой собственный. Не от мыла это зависело — просто изменился. Исходный вернулся только по окончании кормления.
С едой было так. Пищевой каприз был вначале — яблочный сок, помните? Остальное же время это были скорее отказы от привычных продуктов, чем требование экзотики. Совсем не хотелось ни чая, ни колбасы, ни майонеза. Зубного порошка, кстати, тоже не хотелось. Рыбы стала есть больше, чем обычно. Под конец захотелось кофе — попила. Два раза попила и расхотела.
О! Как же я могла забыть?! Я съедала всё мужнино мороженое, покупала еще и снова съедала. Жизнь его стала беспросветна, жаловался всем:
— Раньше можно было безопасно оставить мороженое дома, а теперь, сколько ни купи, всё равно не достанется! — видимо, свою порцию ел по дороге домой. Или в магазине. К мороженому я была равнодушна с детства.
Папа общался с детёнышем через живот ментально. Или не знаю, как. Приходя с работы, сначала здоровался со мной, потом не за обедом бежал, а некоторое время мужики общались. Поскольку живот приделан ко мне — я присутствовала и даже иногда участвовала. А потом, конечно, спрашивал, что на обед, и на кухню-таки бежал. Не знаю, как, но они точно друг друга понимали на этом этапе. Детёныш движениями обозначал своё восприятие: то ворочался, то замирал. Ежедневно, при первом появлении папы в радиусе слышимости, малыш с ним здоровался толчками. То есть статистика однозначная: голос — толчок. «Привет!».
Особенно человечек буянил перед «выходом в свет». Взрывы активности бывали в районе 12 ночи и 4 часов утра. Последнее время в эти часы живот вдруг оживал настолько, что будил не только меня, но и папу, к которому бывал прислонен. Банально пинал его в то место, которое мог достать. В плясках выделывал какие-то невероятные «па». Рука, положенная на живот просто подлетала. Сначала мы удивлялись, умилялись, интересовались, потом просто уже хотели спать. Отец умудрялся его успокоить, и все могли заснуть. Как — это загадка уже для меня. После рождения первая беззубая улыбка, осмысленная улыбка узнавания, была адресована именно ему, папочке.
Когда я уже заленилась, супруг сказал, что собака не справляется с выгуливанием нас, уже двоих, и взялся сам. К чести его сообщаю: не сачковал. Откуда пришла информация про необходимых минимум 3 км, я уже не вспомню, но она пришла. Что делает в этом случае мужчина, даже весь насквозь пропролактиненный? Правильно, берёт навигатор и засекает расстояние. И, надо сказать, что вначале я шла на прогулку иногда как на Голгофу. Приходилось останавливаться, иногда на скамейке пересиживать внутренний футбол, а иногда... Ну, да, к черту подробности! Накануне родов я уже пробегала это расстояние легко и непринуждённо. Расстояние известно точно (min 3,6, max 6,2 км — по настроению). А собака-то как была довольна! Фраза того времени: «Пойдём, по-быстрому пробежим, а то дел много».
Равнять стены и укладывать на них плитку мне удавалось еще на шестом месяце. Ну, а как же без ремонта в беременность? Просто не все его делают руками. Это в начале шестого. В конце шестого мы с малышом гребли в походе. Родители ужаснулись, но затаили это в себе. В какой-то момент на замечания о предстоящем походе (от третьего за день человека) я взорвалась:
— Если бы лежала под капельницей — было бы лучше?! Зато как у всех!
— Капельница — перебор, — возразили мне, — но твое поведение ни в какие рамки не лезет!
Если бы я не слышала подобного последних лет 15 по разнообразнейшим поводам... что поделаешь, это правда. Не лезет.
Двадцать лет мы ходим в водные походы весной. В этот раз гребли вдвоём. Я — веслом. Пассажир внутри спал и изредка лениво поворачивался. Ровно столько, чтобы ощутить, что с ним всё в порядке. Хвойный аромат, плеск воды и мои физические нагрузки явно настраивали его на философский лад... Комары до него не доставали. Хорошо ему!
В городе пихался активнее, возможно, моторы тому виной. Любое жужжание, сверление, дребезжание, урчание и вибрация, связанные с техникой, вызывало в животе действия, аналогичные боевым. Однажды, остановившись на красный свет, я ощутила пинки и скачки, вызванные звуком газонокосилки. Я уже знала: прекратить пляску можно, только убравшись отсюда. Нога занемела над педалью, рука сама зависла над кулисой... Желтый, зелёный, газ! Не помню раньше такого нетерпения. Я была уверена, что эта тревога — страх. Теперь-то уже точно знаю, это было: «Дайте мне порулить! Пустите же скорей!». Сейчас при виде нового устройства человек забывает о еде, боли и сне. Вожделеет. А я думала, что боялся.
Старший реагировал только на музыку: были любимые композиции — начинался танец живота. Я не училась, живот умел сам. Разные они.
К слову сказать, в первую беременность я тоже не была обвязана подушками, и был токсикоз. Были, конечно, анализы, взвешивания, визиты к врачам, но теперь изо всего этого я помню только КТГ. Удивительно действовали на меня сердечные ритмы малыша. Непосредственно перед родами нас ежедневно укладывали на 20 минут записывать их, и под стук, гулко усиленный аппаратом, я неизменно засыпала. Дробный, мерный, умиротворяющий звук... Одинокий всадник, пыльно скачущий по нагретой солнцем степи, аромат многоцветных трав...
— Всё, — оказывается, я сплю на жесткой кушетке, в неудобной позе и с датчиком на животе. Голос, вырывавший меня из чудных грёз, разочаровывал. Одно из прекраснейших ощущений в моей, отнюдь не скучной, жизни — именно это.
Начиная месяцев примерно с семи мне стало очень интересно, как же он выглядит — «тот, который сидит в пруду». Человечек, с которым я уже привыкла общаться, которого я понимала, или думала, что понимала; сынок, чей режим я изучила (после, кстати, он сохранился и стал режимом кормлений); ребёнок, реагировавший на моторы — как он выглядит?! Скорей бы увидеть!
Последний месяц я доносила только благодаря поддержке мужа. Предложения от врачей поступали разные. Пришла Большая Жара. Отёки. Прогулки вечером не прекращали. Весь день я перемещалась с дивана (из-под вентилятора, специально купленного) в ванную с солью и назад. Много раз. Мне действительно хорошо помогали солевые ванны — простая поваренная соль в количестве 1 кг на ванну. Лежала там, пока книжка не закончится. В абсолютных величинах не скажу, но ноги после этой процедуры помещались в тапки. В мои тапки, а не в специальные какие-нибудь. В комплексе с бессолевым питанием избавилась от отёков полностью. Удивительно, но есть вообще без соли оказалось просто. Совсем не страдала, я, солеежка!
Но мы же говорили о прогулках, помните? Так вот, приходил с работы муж, здоровался со всеми, кормил нас, кормился сам и вёл выгуливать. Нытьё выслушивал, малодушие пресекал. Самым, наверное, тяжелым для нас обоих (взрослых) оказался последний месяц. Пришлось безвылазно сидеть в городе. Не привыкли мы. А в июле — вдвойне труднее. Но бегать всю ночь из палатки туда-сюда, предварительно разогнав комаров, мне было уже трудновато.
Набрала я 17 кг, живот казался дирижаблем. А в первый раз отправилась в роддом в джинсах. Суета закончилась. Все вопросы уже были решены, и я была занята только одним — выращивала ребёнка. Конкретно — я об этом думала, говорила с ним, искала, как удобно нам обоим. Нашла самое логичное — воду. Это теперь понятно, а тогда это было просто ощутительно. Ах да, еще были компрессионные чулки, с четвёртого месяца начиная. Тоже работают, проверено.
Недель, наверное, в 35 буйство вдруг прекратилось. То есть шевелений, подсчитанных по схеме, было достаточно, но я заметила, что они стали более вялы и изменился характер. Сделала КТГ. Амплитуда в допуске, но кривая видоизменилась. Врач не внемлет. Подняла шум. В смысле я. Заведующая, по моему предложению изучившая динамику, назначила капельницы. Лёжа под первой, уже в процессе, я заметила, что мой человечек зашевелился в прежнем ритме. В клинике перед родами на этом акцентировали внимание: сказали, что мудрейшим решением было прокапать этот препарат в это время. Так что я убеждена, что матери местами лучше слышат, чем врачи. И когда с беременными общаются, как с сумасшедшими — они успокаиваются, да, но иногда напрасно.
Вообще, конечно, и глупости всякие делали: тонометры покупали и даже стетоскоп — живот слушали. Ни разу не нашли, где сердце бьётся, хотя на КТГ я его находила сразу... Много читали всякой ерунды и в обсуждении отделяли зёрна от плевел. Мы же были беременные оба.
Как, наверное, большинство, предстоящие роды пугали: как-то оно будет? Перевернула горы литературы и выяснила, что схватки не обезболишь обычными методами, а уж заснуть с ними точно не удастся.
Был еще вопрос: пускать ли мужа в родзал? Он выражал чёткую уверенность, что присутствовать должен. Потом признался, что тоже не был уверен.
— Зачем же, спрашиваю, настаивал?
— Чтобы ты не сомневалась, если понадоблюсь, — был ответ.
В результате схватки я почувствовала и предполагала, что это они, но уснуть мне удалось; так все и проспала. Доктор меня разбудил с трудом, вынырнуть из сна меня заставило только чувство долга. Разбудил, значит, меня доктор и после осмотра огорошил:
— Открытие 5 см, через часок рожать пойдём.
Я не ощутила даже приличествующего случаю волнения. Возбуждение от того, что долгожданное сейчас свершится, не более. Видимо, то, что я не одна, что любимый рядом, придавало сил и уверенности. Совершенно естественно мы очутились в родзале вместе, и оказалось — это было правильно. Для нас — да.
И вот через 2 часа, папа держит на руках какое-то инопланетное существо, с которым нам еще только предстояло знакомиться. Теперь мы уже знакомы. И светлое, радостное чувство окатывает всякий раз, при каждом взгляде. И все 9 месяцев в подробностях вспоминать приятно. И знаете: начав писать этот текст, я сердилась на мужа, а вот вспомнила беременность — и всё прошло. За что сердилась? Рассказ же не об этом. Первое слово малыша «папа», и мне ничуть не обидно.
