Мы с мужем в браке уже 4 года. Очень хотели ребенка, и как ни старались, ничего не получалось. И так получилось, что в день смерти отца моего мужа я узнаю, что беременна (была уже 7-я неделя беременности), и врач УЗИ с уверенностью сказала, что у нас будет двойня. Счастью не было предела.
Вся беременность проходила отлично, не было токсикоза, чувствовала себя великолепно. Единственное, нужно отметить, что я очень сильно набирала в весе, к 30-й неделе я набрала уже 30 кг и весила 110 кг.
На 31-й неделе встаю с утра пораньше, т. к. нужно было сходить к врачу, и вижу, что подо мной небольшая лужа. Если честно, даже не поняла, что это такое, что со мной ночью произошло. Так и собралась в поликлинику, а когда пришла, наконец-то поняла, что у меня начали потихоньку подтекать воды. Врач сразу же вызвала "скорую", и меня отвезли в 15-й роддом. В роддоме 3 дня соображали, что же со мной делать. Сохранять беременность или рожать. Самой рожать или "кесарево". Наконец-то главврач решил, что нужно оперировать. Я не могла поверить, что уже на днях рожу детей, совсем крошечных. Верила, конечно, что все будет хорошо, но настроения не было, постоянно плакала, все эти 3 дня ничего не ела.
И вот, наконец, утром 10 декабря 2008 года меня ведут в операционную. Весь страх перед операцией, который был все 30 недель беременности, куда-то исчез, за себя я не переживала совсем, лишь бы с детками было все порядке. Операция прошла успешно: в 11:09 достали Ярослава и в 11:10 Владислава. Во время операции я была в сознании, анестезиолог сказал, что деток достали, я думала, что мне их покажут или хотя бы я услышу крик или плач, но ничего этого не было, на мои многочисленные вопросы ответов не было, меня просто вырубили дозой снотворного. Очнулась я уже в послеоперационной палате, сразу же вызвала акушерку, чтобы узнать, как мои крошки. Ответ был таков: "Детки родились 1,530 кг и 40 см, 1,540 кг и 41 см, сейчас находятся в реанимации". Больше никаких ответов на мои вопросы я не могла получить... В каком они состоянии, все ли в порядке? Мне не говорили ничего. На следующее утро я попросила маму и мужа приехать и поговорить с детским реаниматором, т. к. прийти и рассказать мне, что с детьми, у него времени не было. Родственники мне сказали, что и им врач ничего не рассказал, т. к. ему некогда. В этот же день я и решила, что нужно вставать и идти самой в реанимацию. В моей ситуации это было, конечно, проблематично. Уж очень больно было вставать после операции, тем более ходить. Но ужас заключался в том, что детская реанимация находилась на 4 этаже, а я лежала на первом, а лифтов, как ни странно, не было. Поэтому мой путь до реанимации занял ровно 30 мин.
Но не это самое страшное, самое ужасное было тогда, когда от врача реанимации я услышала следующее: "Дети находятся в очень тяжелом состоянии. У обоих мальчиков отек головного мозга и воспаление легких, у одного угроза кровоизлияния в мозг, у другого кровоизлияние II степени, оба лежат в кувезах, один мальчик дышит сам, а другой на искусственной вентиляции легких". Не знаю, как я это смогла пережить, выслушать и просто не упасть в обморок. Врач предложил пройти в реанимацию и навестить их. Малышей можно было потрогать, погладить. Честно, я не смогла, боялась лишний раз к ним прикоснуться, потревожить. Они лежали такие крошечные, такие худенькие (ну просто прозрачные), казалось, что они просто размером с ладошку. Только потом, на следующий день, я поняла, как я нужна им, как малышам нужны мамины прикосновения и мамина поддержка. Не знаю, как я в этот день вернулась в свою палату обратно (состояние было ужасное).
Меня обкололи успокоительными, потому что у меня была настоящая истерика, сама я успокоиться и взять себя в руки не могла. Потом, когда лекарства подействовали, нужно было сообщить обо всем мужу (который воспринял информацию по-мужски и всячески пытался меня поддерживать). Сложнее было сообщить обо всем моей маме. Когда я позвонила маме, то она не смогла со мной разговаривать, потому что, накачавшись успокоительными и снотворными, лежала также с истерикой. Оказалось, когда я просила узнать маму и мужа о состоянии моих детей, реаниматолог им все рассказал, а они просто не смогли мне об этом сообщить. Хотели, чтобы я отошла от операции (не думали же они, что я сразу рвану в реанимацию).
Навещать детей можно было каждый день по 2 раза. Ходить туда было очень страшно, т. к. от врача я слышала только плохие новости: сначала он мне говорил, что они могут не выжить, потом, когда угрозы жизни уже не стало, он говорил, что они могут очень сильно отставать в развитии. Короче, постоянно держал меня в тонусе. В роддоме, конечно, очень было тяжело, я не могла успокоиться, постоянно плакала. Еще со мной в палате лежали две девочки, у которых дети родились мертвыми, поэтому было совсем тоскливо. Каждый день я молились о выздоровлении своих деток. Мама постоянно ходила в церковь, но свечку за них поставить не могла, т. к. они не крещеные.
На 10 день меня выписали. Нужно отметить, что за эти 10 дней на нервной почве я сбросила 20 кг.
Одного ребенка перевели уже в 13 больницу, а от другого ждали, когда же он, наконец, сможет дышать сам. И когда это произошло, его тоже перевели в ту же больницу. В 13 больнице нам попалась очень хорошая врач-педиатр Марина Викторовна. Она-то как раз и привела меня в порядок, сказав, что я не должна так переживать и постоянно плакать, что малыши это чувствуют, что все с ними будет в порядке, что и не таких вытаскивали.
И вот целый месяц детки пролежали в больнице, грудью я не кормила, т.к., естественно, после таких переживаний молока просто не было. Каждый день я к ним приезжала и проводила с ними почти весь день. Прошло воспаление легких, кровоизлияние в мозг начало рассасываться, отеки тоже прошли. Малышей перевели из кувезов в кроватки, теперь я могла их держать на руках, кормить сама из бутылочек (а не в нос через зонд, как это было раньше),пеленать, подмывать и купать в ванночке. Они стали хорошо набирать в весе. И тогда меня обрадовали, что можно выписываться. Осталось только сдать анализы и пройти окулиста. Анализы были хорошие. А вот окулист...
Опять истерика. Опять успокоительные. Опять нужно звонить маме, которая ждет нас дома, когда уже все готово к приезду малышей. В этот день мы приняли решение покрестить детей прямо в больнице, чтобы можно было молиться за них и ставить свечки за их здоровье.
Оказалось, что у детей ужасная болезнь — ретинопатия недоношенных 3-й степени. Первый раз слышала об этой болезни. Врач порекомендовала почитать обо всем этом в Интернете, а сама сказала, что огромная вероятность того, что дети могут совсем потерять зрение. Нужно срочно оперироваться. Сначала Ярослав, потом Владислав. На следующий день Ярику переливали кровь перед операцией, т. к. гемоглобин был понижен. Потом операция, которая длилась 40 мин. За эти 40 мин я думала, что сойду с ума, сидя в коридоре: боялась не столько операции, сколько общего наркоза, ведь мальчик еще такой крошечный, всего 2 кг. Потом вышли анестезиолог и окулист, на руках несли крошечное тельце, сказали, что операция прошла успешно, через неделю будут оперировать Владика. Вздохнула с облегчением и ждала неделю, потом пережила все то же самое еще раз. А потом и еще раз. Оказалось, что Ярику операция делается в 2 этапа. Так прошел еще месяц. И вот, наконец, нас выписывают, прописав при этом глазные капли.
Наконец-то дома, уже ничего не страшно. Дома спокойнее и надежней. Начались бессонные ночи, так как дети ночью не спали вообще. С мамой дежурили в 2 смены, она приходила с утра пораньше на весь день, а я заступала ночью. Каждый месяц ездили в Институт глазных болезней им. Гельмгольца к нашему врачу-окулисту Ольге Александровне. Она нас постоянно держала в тонусе, говоря, что радоваться рано, что слишком велик процент потери зрения. Назначала разные капли, лечились лазером.
Сейчас нам уже 11 месяцев, у Ярика вроде все хорошо, а вот у Владика есть последствия после операции — близорукость и косоглазие. Так что мы такие крошки еще, но уже в очках. Ольга Александровна говорит, что сделает все возможное, чтобы поставить глазки ровно и вернуть малышу 100% зрение, и мы ей верим.
Но мне кажется, что это уже такая ерунда, по сравнению с тем, что мне и моим деткам пришлось пережить. Поэтому мы обязательно справимся.
