Мои счастливые первые роды

Беременность была долгожданной. Очень! Но даже самая ожидаемая беременность всегда является неожиданностью. Вот такой парадокс.

Если честно, я не очень хотела, чтобы сын был рожден под знаком Рака, — гороскопы характеризуют таких людей какими-то уж чересчур трепетными, импульсивными и ранимыми. На что моя близкая подруга эффектно парировала мои "претензии" к предполагаемому характеру: "Бог есть надо всеми, в том числе и над Раками. И твой сын будет таким, каким захочет именно Бог, а не гороскоп". Да и многие знакомые уверяли меня, что в жизни "раки" — довольно упертые и совсем не рафинированные люди.

Мой товарищ тоже, кстати, оказался с характером. И как мы его не уговаривали, так и просидел все 9 месяцев на попе. Вернее, весь срок он крутился как заводной. В течение часа его голова могла быть запеленгована слева, справа, сверху, чуть с боку, ровно посередине, но ни разу не задерживалась внизу моего живота. Для пущей надежности и, видимо, в знак подкрепления принятого им решения, сын обмотался пуповиной, чтоб уж наверняка ни у кого — ни у родителей, ни у врачей — не возникло серьезного желания ждать естественных родов. Уже тогда я отметила его целеустремленность и проявленную твердость в отстаивании своей точки зрения (о чем, кстати, в гороскопе тоже сказано не было).

Помимо вышеперечисленных предписаний к кесареву, у меня было маловодие (вот, оказывается, причина моего аккуратненького пузика) и возраст — 34 года, первые роды. Все в купе давало слишком большой риск для малыша. Ну и да ладно! Кесарево, так кесарево, лишь бы ему было хорошо!

Взяла направление в женской консультации в 1-ый роддом, подхватила мужа с сумками и за неделю до ПДР явилась по месту назначения.

Приняли, как родную. Несмотря на более, чем аншлаг (соседние роддома были закрыты на мойку), медперсонал был на высоте. Ни окриков, ни хамства, ни насмешливых взглядов при общении со мной и мне подобными не наблюдала. Хотя про себя отметила, что за последние 15 минут уже бы поколотила одну из впереди меня поступающих: женщина от волнения не то что тупила, а просто впала в коматозное состояние.

Меня посмотрели на кресле... И подумала я: "Кесарево — это хорошо". Настолько было больно. А ведь этот момент не очень акцентируют в своих рассказах мои "коллеги", а значит, по сравнению с болью при схватках это даже не заслуживает внимания...

Когда меня пустили в палату, я была готова забыть то кресло — палата была одноместной, и там был душ и горячая вода! Если честно, ехала я в роддом с весьма корыстным желанием (помимо заполучения сына, естественно) — помыться по-человечески! К тому времени мы уже неделю были лишены этого жилищно-коммунального блага. Так что выкручивались кто как мог. Мой благоверный, к примеру, делал это на гастролях, благо профессия позволяет.

В моем случае проблема была практически патовой: помыть монолитного слона работы a-la Церетели в маленьком тазике... Да так, чтобы он (слон) не замерз, и желательно, чтобы стал хоть чуточку чистым, и... Боже тебя упаси накапать воды на пол! И на коврик не надо! Слоны этого страсть как не любят! Несмотря на все трудности, муж справлялся героически с моей помойкой, я же после таких процедур весь вечер успокаивала подскочивший тонус.

А тут такая красота отдана в полное мое распоряжение. Хозяек могло быть и больше из соседней "двушки", но они тактично удалились рожать уже на следующий день после моего прибытия. Одним словом — эдем!

Но уже к концу следующего дня пребывания в стационаре я впала в резонанс с остальными беременными, которым всем хочется побыстрее уйти: домой или на роды — не важно. И они с упертостью нерестящегося лосося прут напролом к цели.

Операцию мне назначили аж на 8-ой день, и перспектива тупо ждать этот срок, уткнувшись носом в больничную стенку, оптимизма не вызывала. Анализы были хорошими. Никаких процедур, кроме ежедневного измерения давления, веса и температуры мне не назначили. Кроме одолевшей тоски, уже на следующий день я поняла, что не могу спать. Дело в том, что у меня очень чуткий сон. А здесь все время что-то шумит, гремит, разговаривает и громко ездит за окном, да еще и подъем в 6 утра!..

Пошла канючить, чтоб операцию перенесли чуть пораньше. Мой лечащий врач очаровательная, легкая и такая позитивная Лариса Алексеевна Барсукова и мудрая зав. отделением патологии Лонгина Алексеевна Димова никоим образом не велись на мое "скучно...", "я бы хотела...", "а может быть можно..." и проч. Наверняка таких ходоков у них каждый день штуки по три бродят тенью под кабинетом. Или делаю вид, что прогуливаются, а сами только и ждут момента, чтобы как-то невзначай так: "Ой, Лариса Алексеевна, вы?! Ну, раз уж встретились, так может быть..."

Одним словом, мой невразумительный монолог перестал быть убедительным даже для меня самой. Особенно после весомого аргумента, что ПДР берется не с потолка, а исчисляется со дня последних месячных 9 месяцев и 7 дней, вот тогда малыш созрел. И если меня ничего не беспокоит, то нарушать природный цикл нет никаких оснований. И точка.

Я отправилась обратно в палату, где приготовилась страдать. Если честно, получалось не очень. С одной стороны, конечно, скучновато, но с другой стороны...

1. Дома муж доделывает ремонт. Я бы навязывала ему свой темп работы, все время бы дергала, торопила и переживала бы, что не успеем закончить к сроку. И так целый день не смогла бы отключиться от этой проблемы.
2. Дома доступ к интернету. Я писала или ждала бы писем с работы. Все равно включилась бы в решение каких-нибудь офисных вопросов. И напряжение было бы постоянным в течение всего дня.
3. Дома внешний мир был бы ближе ко мне, и я нашла бы любой повод поволноваться из-за чего-нибудь. Даже если бы этого "чего-нибудь" и не существовало.

А здесь я и мой сын. Мы один на один. Наконец-то можем общаться, не отвлекаясь друг от друга. И самое главное можем настроиться на предстоящее событие, которое, так же как и беременность, хоть и долгожданное, но все равно неожиданное. Вот и пойми загадочную беременную душу. Одним словом, планов на побег я больше не строила.

9 месяцев и 7 дней... 9 месяцев и 7 дней... Сколько же это дней в целом?.. Кажется где-то читала, что 280... Дай-ка отсчитаю, надо же как-то культурную программу себе организовывать. Раз, два, три, четыре.., двести восемьдесят один. При чем здесь один?.. Наверное, ошиблась. Давай сначала: раз, два, три... Стоп! Год же високосный! Февраль уже дал один день лишний! Значит, нужно не 7, а 6 дней прибавлять! А это значит, что на один день ближе установленной даты операции!

Как же я ждала обхода, чтобы рассказать об этом своему врачу. И как же хохотала Лариса Алексеевна, глядя на меня, когда я с видом безумного математика, захлебываясь от волнения, сообщала ей о своем открытии, словно доказала теорему Ферма.

Итак, дата определена окончательно. И если Ромка (имя было выбрано уже давно) не решит начать процесс раньше, то 24 июня я возьму его на руки, ну или хотя бы взгляну в его глаза.

А пока отдых и беззаботность. Ежедневно выпускают гулять во внутренний двор больницы. Здесь много зелени, скамеечки, тропинки. Можно бродить по ним со своими родными (пропускают абсолютно свободно). Как же трогательно смотреть на беременюшек, которые загорают в густой траве, закатывая футболки и подставляя свои пузики жаркому солнцу. Так и представляешь, как в это время там внутри жмурятся от удовольствия малыши.

А как здорово ходить по исписанным дорожкам, стараясь не наступить на надписи: "Светка! Спасибо за дочь!", "Наташенька! Спасибо! Люблю!", "Зайка!..". Кстати, обращений к "зайцам" я насчитала штук пять под разными окнами. Надеюсь, их писал не один и тот же папа.

Ночами мы злостно нарушали режим (простите нас, Лонгина Алексеевна!) и после отбоя выползали смотреть футбол (шел Чемпионат мира по футболу, как такое пропустишь?!). Фантасмагоричная картина: ночь, тишина, пустынный коридор... И вдруг какой-то тихий гул, который нарастает с приближением к холлу. Там с десяток шарообразных женщин с утиной походкой собираются возле телевизора, усаживаются рядком и шепотом кричат "гооооол!" в соответствующие моменты.

По выходным родственников пускают в отделение. Это напомнило мне родительские дни в пионерском лагере, когда приезжают мама и папа и любуются своим чадом, сидя на маленьких скамеечках. Не знаю, как в 4-местной (здесь 1, 2 и 4-местные палаты), наверное, общение при посторонних идет как-то скованно. Но в моей одноместной просто лафа! Муж принес ноутбук, мы читали про Ромку, смотрели фотки, фильмы, хохотали и веселились целый день. Воскресенье прошло так же беззаботно, как и суббота. А в понедельник началась подготовка к предстоящей операции.

Одним словом, неделя пролетело очень быстро. Да и с бессонницей я расправилась элементарно: бируши — и никакой шум вас не разбудит. Главное, не зацикливаться на негативе, а наоборот, найти минусы в том, если бы сейчас вы были дома. И тогда пребывание в стационаре даже в выходные не доставит вам, а главное, вашему малышу, ненужных гормонов стресса.

Накануне предстоящей операции позвонила мама. Голос ее сильно дрожал от волнения. Сказала, что у нее такое предчувствие, что я завтра рожу. Волновалась и плакала, а я хохотала и отнекивалась. Смешная она у меня, ведь сама же попросила не сообщать ей дату операции, мол, примета такая, если мама будущей мамы не знает о дне родов, то сам процесс идет гораздо легче. Вот все-таки голос крови: на расстоянии почувствовала...

Утром пришла сестра, забинтовала ноги длиннющими эластичными бинтами и запретила мне их опускать. Так и валялась, закинув ноги на спинку кровати. Пришла санитарка и забрала меня на каталку. Кстати, позже, как ни старалась, так и не вспомнила, как же я перебралась-то на эту конструкцию, не опуская ног?! От волнения мозг почему-то заблокировал кусочек, связанный с этим моментом моей жизни. Зачем, не понятно...

В операционной играла музыка. Это так классно, въезжаешь в холодную, незнакомую и, чего греха таить, страшную для тебя операционную, а там Шевчук поет и медсестры улыбаются. Это так здорово, я бы всем роддомам посоветовала такое практиковать! Помню, у меня еще учтиво поинтересовались, какую радиостанцию включить для поднятия настроения. Я оставила Шевчука. Он напомнил мне о моей бесшабашной юности, старых друзьях и о наших безумно веселых вечеринках. Я так и родила с улыбкой. Сестрички сказали, что у них первый раз такая мамаша, которая всю операцию улыбается. Правда, они не знали, что это нервное — к концу операции у меня мышцы лица чуть не свело от напряжения.

Анестезию сделали абсолютно безболезненно (я выбрала спинальную), и очень скоро она начала действовать. Музыку выключили. Пришли доктора.

Мне повезло — весь процесс контролировала опытнейшая Лонгина Алексеевна Димова, и все знали, что все пройдет на отлично. А еще я искренне считаю большой жизненной удачей, что Ромку в это свет привели руки удивительно доброй, нежной и заботливой Земфиры Мягсутовны Куланиной, лучшего проводника и пожелать нельзя. Земфира Мясгутовна, спасибо Вам за то, что родили мне Ромку! Спасибо всей бригаде, кто работал 24 июня 2008 года на утренней десятичасовой операции!

Мне действительно понравилось все. И второго ребенка я захотела, еще лежа на операционном столе, сразу же, как только мне показали Ромку. Он был маленьким, синеньким и недоуменным. Сразу описал меня и мявкнул. Не заплакал, не закричал, а именно мявкнул. У меня слезы ручьем потекли, и я напрочь забыла все слова, которые готовила к встрече с сыном. Говорят, как ребенка в первый раз назовешь, таким он и будет. Вот я и заучивала "счастливый", "успешный", "везучий". Но, кроме "котеночек" ничего не могла сказать. У меня вообще на то мгновение во всем моем лексиконе было только одно это слово. Да и слава Богу, а то нелепей ситуации и представить нельзя, если бы я лежа на столе стала официальщину какую-то с ребенком разводить: "Здравствуй, мой успешный сын!" Еще подумали бы, что умом тронулась. Интересно, если следовать примете, то сынуля теперь будет каким-нибудь кошковедом?

Ромку измерили (3 кг 500 г, 50 см, 8/9 Апгар), положили в какой-то лоточек, прикрыли простынкой и унесли прихорашиваться. Меня со льдом на пузе перевезли в соседнюю комнату отходить от анестезии. И тут мне повезло — мой организм реагировал на все так, словно ничего не случилось, т.е. меня не мутило, дрожь не била в отличие от соседок, которых буквально подбрасывало на кроватях от озноба. Они, бедные, даже по телефону говорить толком не могли — сплошной зубной лязг. А мне только казалось, что я ноги себе отлежала, и задача №1 у меня была — во что бы то ни стало согнуть их в коленях. Вот и боролась с ними (я ж их не чувствовала и не управляла ими). Больно не было! Я имею в виду шов. Может быть, у меня пониженный болевой порог, но ничего такого, чего нельзя было бы терпеть, я не чувствовала и даже отказывалась от обезболивающего (но мне все равно его вкололи).

Сообщила всем родным и знакомым про Ромку. Муж, оказывается, как только узнал, что меня везут на операцию, не смог усидеть дома и рванул ко мне. Все это время он ходил под окнами роддома и гадал, за которыми из них рождается наше семейное счастье.

Через 6 часов перевезли в палату, а через 7 я уже прорвалась в детское отделение, потому что "у меня там сынок один!". Этот мой поход вообще отдельная песня. Трудно себе представить, что подумали медсестры, когда увидели бледное тулово в одной ночнушке, которое со скоростью черепахи, пардон, зажимая между ног простынку и согнувшись буквой "зю", ползет по стеночке вдоль детских кувезиков, высматривая в них кого-то. Бедные малыши, им и так-то страшно в новой обстановке, а тут еще такое увидеть... Простите, меня детки, ибо не ведала, что творила. Я же не знала, что туда вход запрещен. Одним словом, медсестры выдворили меня безоговорочно, дав взглянуть на сына всего мгновенье. Через пару часов Ромку принесли на кормление ко мне. Он жадно ел, а я снимала его на мобильник. Он, кстати, довольно осознанно следил взглядом за камерой. Перепроверяла. Нет, не совпадение, действительно следит именно за ней! Чудно.

Молоко пришло на второй день. И так много, что хватало еще и двум соседским деткам (потом и у их мам тоже пришло молочко). На третий день (через двое суток) Ромку отдали мне в палату, и мы стали жить припеваючи. Очень хорошо, что так получилось, т.к. я смогла до выписки на практике уяснить всякие тонкости в уходе за ребенком. И тут мне повезло: малыш не плакал, а только кряхтел. Правд, делал это он довольно громко, но ведь не плакал же, и это хорошо. Я даже спокойно высыпалась. Выписали на пятый день. И именно в этот день у меня активизировалась послеродовая депрессия. Сидела и плакала. От чего — не могу понять. На выписку перестала, а дома опять начала. Мне хотелось, вы не поверите, вернуться обратно в больницу, в свою палату. Где все четко и понятно, где мы один на один с малышом, где моя кроватка и его кювезик рядом, и в тоже время в любое время дня и ночи ты не одна, а под присмотром. А дома... Приехали мама с братом поздравить, и мне казалось, что это жуткая толпа народа. Все время хотелось спрятаться с Ромкой в каком-нибудь шкафу. Муж еле меня успокоил. Слава Богу, родственники у меня адекватные, сделали поправку на мое психическое состояние и дали поплакать, закрыв в детской комнате.

Вот собственно и все... Теперь начинается совсем другая история, история жизни Романа Анатольевича Стацева!

Не знаю, удалось ли мне своим длинным рассказом донести, что я очень довольна тем, как все происходило. Огромное спасибо всем сотрудникам роддома №1. И отдельное спасибо главврачу роддома Николаю Юрьевичу Иванникову. Вы собрали отличную команду профессионалов и смогли вывести роддом из разряда средних в число лучших!