Все началось в начале 37 недели. Утром 15 февраля я собралась в больницу сдавать контрольные анализы после того, как в очередной раз пролечила свой фарингит. В половину девятого прозвонил будильник. Вставать совсем не хотелось, и я решила еще пять минут полежать: проснулась из-за того, что почувствовала, как описалась, хотя подобное со мной давно не случалось ;-). В ванне стало понятно, что процесс мочеиспускания я почему-то не контролирую, но насторожилась я (минут 7 спустя) только после того, как увидела розовые пятна на белье.
На всякий случай я решила позвонить врачу. (Слава Богу, у меня была предварительная договоренность с доктором из 9 роддома Смолиной Людмилой Ильиничной.) Она сказала: "Приезжай, посмотрим, что с тобой". Следующие минуты были потрачены на оповещение мужа и родителей о том, что "я, кажется, рожаю". Схваток не было, живот не болел.
Когда по домофону позвонил водитель, я ему сообщила, что в больницу мы не поедем, а поедем в роддом. Хорошо, что эта новость его не испугала. Потом я больше часа металась по квартире в поисках: сначала своей записной книжки со списком необходимых вещей, затем в поисках самих вещей. Собиралась я по списку "Что взять с собой в дородовое отделение". Поэтому для малыша ничего не взяла.
Путь до роддома водитель знал плохо, поэтому ехали мы довольно долго. Стараясь объезжать места предположительных пробок, мы попадали в заторы. В дороге несколько раз звонила врач и ругалась из-за того, что я долго еду. По пути мы забрали маму, которая снабдила меня недостающими вещами из списка. В роддоме мы были без десяти двенадцать.
Людмила Ильинична встретила нас в приемном отделении. Мы вломились в смотровую, где оформляли в дородовое какую-то роженицу. Вот там мне стало по-настоящему страшно, неизвестность пугала больше всего. Посмотрев меня на кресле, Людмила Ильинична сказала, что сегодня придется рожать, причем, чем быстрее, тем лучше, потому что безводный период длился на момент осмотра уже 3,5 часа. Схваток не было, а, следовательно, и раскрытие было нулевое. Шейка к родам была не готова, она была хороша для 37 недели при условии родов в срок. Затем было нудное оформление у весьма вредной тетки.
"Почему-то" в дородовое мы не пошли, а поднялись сразу в родилку. Маму я с собой на роды не взяла, хотя она очень просилась. Родильный зал поразил меня теплом, это было первое впечатление о месте, где мне предстояло пережить самый счастливый момент моей жизни. В родзале мне предложили переодеться в больничную рубашку и дали кучу подкладных.
Первый осмотр спровоцировал начало схваток, но на протяжении всех родов шейку раскрывали вручную, буквально натягивая на головку ребенка. Людмила Ильинична познакомила меня с милой акушеркой Усольцевой Аллой Александровной. И поручила ей подготовить меня к родам. Унизительной процедуры бритья промежности мне удалось избежать, в 9 роддоме это не практикуют (только по желанию роженицы или перед разрезом, в последнем случае бреют только небольшой участок). Клизму мне сделали, наверное, и от этого можно было отказаться, но мне и самой не хотелось "испачкать" малыша.
После гигиенических процедур я вернулась в родилку, позвонила мужу, пригласила его на роды и начала "нагуливать схватки", которые никак не хотели усиливаться. Очередной осмотр показал, что раскрытие еще очень небольшое. Шейку матки опять пришлось раскрывать вручную (очень больно). Схватки были, но нерегулярные и слабые, поэтому меня уложили под капельницу с энзопростом, схватки начали нарастать вместе с болью.
В родах мне сделали несколько уколов но-шпы, для снятия спазмов шейки, несколько других уколов (по-моему, обезболивающего). Когда (наконец-то!) приехал муж, схватки стали более-менее регулярными и глубокими. Муж сидел со мной в родзале, записывал частоту, продолжительность и силу схваток.
Под капельницей я провела около часа. Периодически приходила Людмила Ильинична и проводила "осмотр", во время которого расширяла шейку. Муж при этом не присутствовал, потому что мне не хотелось, чтобы он видел меня "во всей красе" и слушал мое завывание.
Затем с меня сняли капельницу и позволили немного погулять, после чего отвели в душ, где я обливала свой живот теплой водичкой, сидя на стуле. Несмотря на то, что муж все время был рядом, меня периодически навещала акушерка, справлялась о моем самочувствии. Душ очень способствовал расслаблению между схватками, но боль не облегчал, может, потому, что у меня были безводные роды. После душа, в котором я провела минут 30-40, мы вернулись в родилку, где мне захотелось еще "погулять". Однако меня снова уложили под капельницу и установили на живот датчики.
Мониторинг плода показал, что благополучие моего ребенка вызывает беспокойство, так как его пульс при норме 130-160 ударов в минуту, то падал до 90, то зашкаливал за 200. Где-то пережималась пуповина. Жутко было слышать замедляющийся стук сердца своего нерожденного ребенка. Мне казалось, что это останавливается мое сердце. Врач и акушерка старались сохранять невозмутимость, может, такое и случается, но от нормальных мои роды уже отличались довольно сильно. Дальше рожать пришлось, лежа под капельницей, при этом постоянно проводили мониторинг, из-за чего приходилось ложиться на спину.
Не помню, в какой момент это произошло, но я сломалась - в очередной раз просто не дала меня смотреть. Схватки стали очень болезненными, и я пнула врача, когда она попыталась расширить мне шейку. Меня затрясло, колени ходили ходуном. Отвернувшись к стене, я заявила, что смотреть меня больше не надо. На все уговоры, я ответила, что сейчас смотреть не дам, либо посмотрите позже, либо давайте решать вопрос с обезболиванием, правда, я думаю, они уже начали делать мне какие-то уколы. Речь зашла об "эпидуральной" анестезии, хотя при первой встрече я категорично заявила врачу, что не хочу, чтобы мне ее делали...
Кое-как меня уговорили на обычный осмотр, после чего стало ясно, что при пятисантиметровом раскрытии у меня из-за болевого синдрома начался отек шейки матки. Вызвали бригаду анестезиологов. Они приехали почти сразу, с тележкой, осмотрели меня, оценили мое состояние и возможность применения эпидуралки, подробно объяснили, что это такое.
Обезболив кожу в районе поясничного отдела позвоночника, мне ввели катетер. Было очень страшно дернуться в момент введения иглы в перидуральное пространство, поэтому врачи старались "провернуть" все между схватками, о которых я предупреждала. Забавным было ощущение заползающего в позвоночник червячка. Трубку катетера протянули по спине на грудь, где закрепили пластырем. Шприцом ввели в катетер лекарство (кажется - марковин), по спине протек холодок. Далее самым сложным было лежать на спине ровно, чтобы лекарство равномерно распределялось. На боку схватки переживаются, конечно, легче, но тут пришлось потерпеть.
Ощущения от эпидуралки были просто восхитительные. Сначала начали неметь ноги, по телу разлилось приятное тепло. Когда врач-анестезиолог пришла проверить мое состояние, я находилась в состоянии полной эйфории. Только меня по-прежнему трясло, врач сказала, что при эпидуралке такое тоже бывает. Далее события развивались стремительно.
Через час действия обезболивающего раскрытие было уже 7 см, отек спал, шейка сгладилась. Действие препарата прекращалось. Мне ввели вторую порцию лекарства и предупредили, что рожать надо будет без эпидуралки, чтобы чувствовать потуги, т.е. третью порцию вводить не будут, и рожать я буду с болью, когда вернется чувствительность. Я заявила, что тужиться я умею хорошо, знаю как надо, и диафрагма у меня тренированная.
В 19.00 должна была прийти анестезиолог. Приблизительно в половину шестого меня начало тужить. Мужа в очередной раз попросили удалиться на время осмотра. Раскрытие было полным, и беда с сердцебиением масика сохранялась. Поэтому проверили, как я умею "хорошо тужиться", и повели меня на стол. Я думала, что смогу дойти сама, но ноги меня не держали, подкашивались и были как ватные. Алла Александровна буквально дотащила меня до стола.
Родила я очень быстро: в первые 2-3 потуги пытались растянуть промежность, когда стало ясно, что она слишком высокая, решено было меня разрезать. Головка родилась очень быстро, а затем, в две потуги, родилось и тельце. Пока ребенка несли от промежности на живот, я только успела воскликнуть: "Почему он не двигается?".
Как только малыша положили на живот, такого мягкого и теплого, он закричал. Я его прижимала к себе и причитала: "Мое, Мое!". Откуда-то набежала уйма народу, всего у меня на родах в разное время перебывало 8 человек - разных специалистов. На минутку позвали мужа, чтобы он посмотрел на дитя, но ему не удалось ничего разглядеть, потому что я его выгнала. Послед родился легко и быстро, я этого даже не заметила, т.к. все мое внимание было приковано к моему мальчику. По совету подруги я старалась не смотреть, что делали со мной, и смотрела только на мальчика, как его моют, обрабатывают, осматривают, взвешивают, измеряют, пеленают.
Мои роды записали как срочные, хотя немного поколебались. Малыш родился 2750 г весом и 48 см ростом и 8/9 по Апгар. После всех манипуляций его запеленали и понесли греться под лампу, но мне такой расклад не понравился, и тогда его завернули в одеяло и положили рядом на пеленальный стол.
Когда пришла анестезиолог, мы удивили ее своим рождением. Действие эпидуралки начало отходить, поэтому, когда меня зашивали, чувствовалось пощипывание. После того, как меня зашили, пригласили нашего папу и вручили ему сыночка. Затем пришла врач и приложила ребенка к груди.
Оставалось провести в родильном зале еще час. В это время муж перенес мои вещи в палату на послеродовое отделение. Мне принесли ужин (чуть теплую творожную запеканку и стакан молока). Я сделала массу звонков родителям, свекрам, подруге и сообщила им радостную новость. Приносили подписывать какие-то документы. Когда все завершилось, меня, преисполненную торжественности, отвезли на каталке в палату. И началась для меня новая жизнь.
Termi, nastene@yandex.ru.
