Среди лета начинают выпадать из своих гнезд воробьи-желторотики, пробуя силу своих крылышек. Не у всех сразу получается. Вот такой-то горе-летун и упал к ногам моих мальчишек.
— Мам! Смотри, кто у нас есть, — радостно, широким жестом Илья указал на маленький взъерошенный комочек перьев, сидящий на ладони у Сергея.
— Ему помощь нужна. Он летать не умеет, — добавил Никита.
Я всплеснула руками:
— Сколько раз вам говорить: птиц трогать нельзя! У него наверняка где-то мама поблизости была, а вы ее спугнули. Его мама о нем бы и позаботилась, накормила, научила летать, а вы... Она же его теперь не примет.
— Мама! Мы долго ждали, ее не было. Может, ее у него вообще уже нет? Кошка съела, или коршун утащил.
— Это вас не оправдывает!
— Ну что ты кричишь! Легче бы тебе стало, если бы его кошка съела? Не ворчи, а лучше помоги нам его накормить и устроить гнездышко.
С устройством жилья все прошло благополучно. Хомяк перекочевал в большую кастрюльку, а освободившуюся клетку очень быстро обжил Степка. Так назвали воробья дети. С кормлением тоже проблем не возникло, его желтый ротик постоянно был открыт, и он с жалобным писком требовал все новое и новое угощение. Проблема состояла в том, что ел он много, а найти нужное количество корма было не так-то просто. Вся семья дежурила у окон в надежде, что какая-нибудь муха залетит к нам на огонек. И если это случалось, то ее тут же вылавливали и отправляли в рот Степке. А он все пищал и пищал. Тогда я отправила детей на "раскопки". Полная баночка дождевых червей оказалась нашим спасением. Насытившись, наш обжорка встрепенулся, нахохлился и затих, довольно прикрыв глазки-бусинки. Спит.
— Уф! — с облегчением выдохнула я, про себя подумав, сколько же раз в день его придется кормить, а заодно и посочувствовала воробьям в их нелегком труде.
Кормить приходилось не так часто, но ел он много. И наевшись, всегда закрывал глазки, взъерошивал перышки и засыпал.
Но больше всего он любил сидеть на чьей-нибудь голове. Степка долго гнездился на макушке, укладывая волосы "гнездышком", и когда все было сделано, весело чирикал, радуясь своему "жилищу". Детям очень нравился этот процесс, и новое "гнездование" проходило строго по графику, сопровождаясь радостным смехом всех участников.
Время шло. Наш Степка от кормления до кормления гулял, сидя на чьем-нибудь пальце или голове, а мы ловили для него мух, копали червяков и кормили нашего обжорку. Кормление, как всегда, было на мне. И вскоре Степка уже начал узнавать меня по голосу и пищать, требуя угощение. Он с аппетитом проглатывал мух, жуков и червяков, благодарно чирикая. Дети обычно наблюдали со стороны за происходящим. И однажды Илья заметил:
— Мама! Ты у нас настоящая воробьиха-мама! У тебя так здорово получается!
Я рассмеялась, подумав про себя: "Кем я только не была в этой жизни, и кем мне еще предстоит быть".
Но однажды дети вернулись домой в слезах.
— Что случилось? — я не на шутку перепугалась, видя перед собой их заплаканные рожицы.
— Мам, Степка улетел... А-а-а... — протянул Илюшка, растирая кулаком слезы.
Я с облегчением вздохнула, поняв, что ничего серьезного не произошло.
— Как улетел? — с сожалением спросила я, поглаживая мальчишек по головам. — Сам что ли?
И мальчишки стали наперебой рассказывать, как это произошло.
— Он у меня на голове сидел, — начал Сережа.
— А потом взял и полетел.
— Ага. На забор.
— Мы к забору побежали, а он на дерево улетел.
— Ну да. А пока Серега на дерево лез, он на Минусинку (название местной речушки) улетел.
— Через забор. А-а-а.... — Илюшка все не унимался.
— А пока мы через забор перелезали, он еще куда-то улетел.
— Мы его искали, кричали, но так и не нашли.
Я улыбнулась:
— Ну, вот видите, как все хорошо кончилось! — и, прочитав недоумение в глазах моих сыновей, добавила: — Вы же сами говорили, что ему помощь нужна. Вы ему помогли, выкормили его. А теперь он стал взрослым и в состоянии сам о себе позаботиться. Вот и улетел...
Дети по-прежнему недоуменно смотрели на меня. Тогда я скорчила рожицу и добавила:
— Обидно! Мы его кормили, кормили, а он даже не попрощался.
Лица детей немного просветлели, но оттенок грусти все же остался. Наверное, им просто было жаль расставаться с новым другом.
Еще несколько дней дети ждали, что Степка вернется, но он так и не прилетел. Да и зачем? На воле-то ему лучше!
