Тот летний день, которому в дальнейшем суждено было стать самым счастливым в моей жизни, начинался из рук вон плохо.
С утра я поругалась с мамой. Мама застала меня практически на пороге, убегающей в Третьяковку, и навзрыд выложила все, что ей во мне не нравилось. А не нравился ей тот, кого я любила, ради которого пропускала занятия в универе, с фотографией которого спала и из-за которого не видела вокруг себя "таких милых мальчиков".
Из дома я вышла оскорбленная до глубины души. Мне было 17 лет, и последние 3 из них мое сердце было отдано "Демону сидящему" кисти Врубеля.
В Третьяковке меня хорошо знали. Со мной здоровались все возможные тетеньки - на кассе, в гардеробе, в залах. Я, как обычно, прошла к Врубелю и застыла перед "Демоном". В таком состоянии мне предстояло пребывать до закрытия - часы пролетали для меня незаметно, когда я созерцала его. Но день отличался от остальных - я услышала разговор двух смотрительниц, что скоро музей закроют на реставрацию.
Со слезами я бегала по Третьяковке и спрашивала, куда денут "Демона". Никто ничего толком не знал, но говорили, что реставрация может продлиться даже несколько лет, а картины будут просто лежать в запасниках.
Меня не могла утешить даже новая репродукция, более красочная, чем те, что я находила раньше. Я изобразила бурную радость для доброй тетеньки, вышла на улицу и разрыдалась совсем взахлеб. Я просто не могла себе представить - КАК я буду жить, не видя своего Демона.
Поделиться было не с кем - лучшая подруга была на даче. Я практически бежала по улице, неся репродукцию перед собой и глотая слезы. Потом был глухой удар лицом во что-то жесткое.
Я выплыла из своей скорби и обнаружила, что упираюсь головой кому-то в живот. Запрокинула шею и...
Не сказала бы, что я уронила сумочку и репродукцию. Я просто их отпустила, перестала держать.
Он был настоящий. Пожалуй, если бы я сейчас встретила на улице 2-метрового Демона с большим баулом, я бы отвернулась и быстрым шагом пошла к психиатру. Но в 17 лет Ассоль еще ждет алых парусов, и я приняла чудо, как должное - я любила его, и он пришел ко мне. Неважно, что он был картиной.
Вывернув шею до предела, посреди оживленной улицы я с наслаждением предавалась созерцанию. Он был еще красивее, чем на полотне - черные волосы струились по бедрам, ресницы казались неправдоподобно большими, а глаза имели разрез, намекающий на Восток. Ни один из маминых "милых мальчиков" не обладал такими четко очерченными губами и скулами, не мог похвастаться такими длинными и тонкими пальцами, ни у кого из них нельзя было отыскать таких мыщц на довольно тонком теле.
Я четко решила, что он - совершенство. И это совершенство смотрело на меня черными-черными глазами, не отводя взгляд.
Нас начали довольно ощутимо толкать. А потом кто-то наступил на мою сумочку, и ее содержимое разлетелось на добрый метр вокруг.
Мое совершенство стало собирать по асфальту духи, кольца и деньги. А потом он заговорил. И с первых слов все было для меня четко и ясно.
Он сказал, что только что прибыл, и ему негде жить.
Где живут демоны?
Я повела его к себе домой.
В метро мы вошли, держась за руки - я бы не решилась, но он уверенно поймал мою ладонь. Потом толпою нас плотно прижало друг к другу, и я прижималась щекой к его животу, а счастье мешало мне дышать.
Я была до такой степени счастлива, что дыхание перехватывало, а сердце колотилось. Если бы меня спросили, хочу ли я умереть, я бы согласилась. Я просто не могла себе представить, как буду жить дальше, когда счастье уйдет, и не хотела снова жить без этого пронзительного до боли ощущения.
Дома нас застала записка от моей мамы: "Уехала к подруге недели на две. Деньги на столе". Мы сидели на кухне - настоящий демон на моей обычной кухне! Он держал меня за руку и рассказывал о себе. К тому времени я уже дважды читала его книгу и всегда с нетерпением ждала выхода его новых статей. Он был иностранец, приехавший в Москву на месяц. Деньги у него украли еще в поезде.
- Вы замужем? - спросил он.
- Нет.
- Обручены?
- Нет
- Давайте поженимся. Завтра же.
Потом он поцеловал меня, и это было не похоже ни на книги, ни на фильмы, ни на рассказы подруг. Огненным шаром счастье каталось по телу, и едва он убирал руки - становилось больно.
В моей комнате, увешанной репродукциями "Демона", мы упали на кровать и "стали едины". И, несмотря на отсутствие хотя бы минимального опыта у обеих сторон, мое счастье вскоре нашло себе выход, и оргазм тоже не был похож ни на книги, ни на рассказы подруг.
Я не спала той ночью - смотрела на него. Мое счастье, как у Ассоль, уже свернулось "пушистым котенком" где-то внутри. Теперь я пыталась поверить, что не сплю и не брежу, и он действительно мой.
Я осторожно, затаив дыхание, целовала его руки, и счастье подпрыгивало в груди.
* * *
Мой муж остался в России, я перестала ходить в Третьяковку и подарила ему дочку. Мы не расставались ни разу до самой его смерти.
Стелла Елена, stella-@list.ru.
