Русская бабушка, которая провела два месяца с внуками в Японии, заканчивает свой отчет. За это время она научилась не вмешиваться в жизнь молодой семьи , хотя и предпринимала попытки воспитания внуков. А вот с чем так и не смогла смириться бабушка, воспитанная на великой русской литературе, — так это с современными мультфильмами, которые смотрят ее внуки.
Мне скоро домой. А я пока так и не ответила на вечный вопрос: зачем мы вместе, дети и взрослые?
Думала несколько дней. И ничего не придумала. Банальные ответы типа — для продолжения рода, потому что так устроено Создателем — ничегошеньки не дают ни уму, ни сердцу. Ведь сегодня мы, взрослые, сами всё устраиваем, решая, иметь ли нам детей, сколько именно, а может, и не иметь.
Очень хотелось бы думать, что раз уж я когда-то решилась на детей и дожила до внуков, то задумано было — для радости. Но это опять не про жизнь, а про райские кущи. И понимаешь, что ответ найти нельзя. Или он у каждого свой.
Дети — для радости? А как же болезни, травмы и капризы?
А насчет радости... К концу моего пребывания в Японии чувствую усталость. От физических нагрузок — в обычной жизни я же не поднимаю на ручки десятки раз в день мальчика весом в десять (или больше уже?) килограммов. Устала от монотонности дней, замкнутого пространства, невозможности выйти с ребенком на улицу (там, за дверью, пекло, духота, душное тридцатиградусное японское лето). Устала от необходимости каждодневного многочасового общения с детьми с перерывом лишь на ночь и дневной сон.
А болячки? У Даши то простуда, то крапивница. Лекарства, температура, рвота... А ведь кроме больниц и болячек есть капризы, слезы, обиды, срыгивания, какашки, «Бабушка, не спи! Почитай!..». Есть серьезные опасности, подстерегающие вашего малыша буквально на каждом шагу. Особенно страшно без привычки, в начале вашего няньства, когда родители уходят из дома погулять («потусить», как они говорят), а дети оставлены с вами, на полную вашу ответственность.
Преодолеваешь этот страх тайком от внучат, улыбаешься, ввязываешься в игру...
Как-то вечером остались дома втроем. Играем, возимся, обнимаемся, поем... Смешно, хорошо! Но вот тот же вечерок, следующая «серия».
Даша опять хочет, чтоб ее уложил спать папа («Пусть он придет! Или давай мы к нему сходим!»), плачет, я пытаюсь ее успокоить... И оглянувшись на Мишку — что он там поделывает? — вижу ужасную картинку. Малыш стремительно подполз к краю лестницы и уже практически летит головой вперед по крутым ступенькам со второго на первый этаж. Прыгаю, как кенгуру. Хватаю его за ногу в последний момент. Уф, пронесло...
Уважаемые скучающие граждане! Хотите от жизни острых ощущений? Лезете в горы, ныряете в глубины, смотрите триллеры, читаете Стивена Кинга?.. Это все чепуха по сравнению с тем, какие прыжки приходится совершать некоторым бабушкам, лишь бы их неразумные внуки были целы и невредимы...
А как вам сюжетик, когда Мишик, пользуясь тем, что я отвела от него взгляд (ну, не более чем на несколько секунд), взял и откусил кусочек... швабры? Резиновая такая шваброчка, удобная для собирания пыли и мусора.
Гляжу, малыш притих и задумчиво что-то жует, на лице чувство глубокого удовлетворения. В ужасе лезу к нему в ротик и достаю кусочек резины. Как откусил? Всего два зуба у человека. Когда успел? Проглотил бы и вскоре благополучно выкакал? Или?.. Если «или», то дальше лучше не думать и не представлять, дабы не пошатнуть свое и без того подвижное душевное равновесие.
Что сказать тут по поводу «мы вместе для радости»? В подобных случаях, имеющих свойство периодически повторяться, радует лишь одно: то, что ЧП все-таки не случилось.
Ждать ли бабушке благодарности внуков?
...Тает, подходит к концу мое первое в жизни бабушкино лето. Знаю, оно еще повторится. И есть надежда, что мы станем родней, понятней друг другу, нужней — дети, их родители и их бабушки.
Точно знаю, что мне никогда не стать идеальной бабушкой. Такой, ну, бабушкой-бабушкой. Ариной Родионовной. И мои внуки за все мои скромные старания не прославят меня в веках. А дети, как и я сама когда-то, не преисполнятся благодарности за временную помощь, считая, что довольно с бабушки счастья общения с внуками.
Я и сама такой была. Благодарность моим родителям, каждое лето возившимися с нашими пацанами в их домике у речки. Это очень теплое и глубокое чувство придет потом-потом, после молодости, когда я сама стану бабушкой, а моей мамы уже не будет на свете...
В общем, бабушкин труд — тяжкий, неблагодарный. Внуки — не пушкины. Я — не Арина Родионовна. Разве что смогу, как она, эта «добрая подружка бедной юности», «выпить с горя» с Дашей и Мишей, когда они подрастут.
А вот услышу ли когда, как она, отклик? Я хотела бы, чтобы и мне когда-нибудь сказали «голубка дряхлая моя», ну, или что-нибудь, хотя бы чуть-чуть похожее. Но сложится, возникнет ли пусть мимолетно, пусть неявно в нашем земном бытии эта музыка слов и взаимных чувств?
Где Родина?
Я тут еще вот о какой вещи подумала. Я ведь бабушка, пересекающая государственные границы. Я приезжаю к своим в другую страну. И не просто другую, а в диаметрально противоположную — Японию.
У них тут все наоборот.
Гора называется яма.
Движение на дорогах левостороннее (лично у меня, как у пешехода, от этого «наоборота» при переходе кружится голова).
Летом не принято загорать. Зимой положено мерзнуть, причем везде — в домах, где нет центрального отопления, на улице в башмаках на босу ногу...
У японских женщин даже декольте наоборот: посторонним взорам открывается не грудь, а спина.
И анекдоты в Японии рассказывают не про тещу, а про свекровь...
Но дело даже не в этом. Вернее, не только в этом. Наши дети уже десять лет живут за границей. И крепко взявшись за руки, уходят по жизни все дальше от Родины. Ну, да, вот в моих записках появилось еще одно слово из пыльного сундука — Родина.
У меня-то оно всегда под рукой. Как там у Цветаевой? Скажешь — и заболит. А у детей — в прошлом, в детстве и юности, среди позабытого в кладовке старья. А у внуков? Есть ли у них Родина? Ну, не считать же Родиной Даши и Миши Японию, где они родились.
Эти мои рассуждения, похоже, никому не нужны. Но дело-то не в географии и страноведении, а... в чем? Или, может, тысячу раз прав известный литературный герой, уверенный, что где тепло, там и Родина?
Диснеевщина
Слава Богу, мы говорим на одном — русском — языке. Но я иногда теряюсь, как двоечник, когда Дашка начинает проверять мои познания в области современной мультипликации, спрашивает, как зовут ту или иную принцессу и прочих супергероев экрана.
— Бабушка! — строжится малышка. — Это не Белль! И не Ариэль! Это Рапунцель!
О, горе мне... А ведь кроме одноликих принцесс есть еще, прости, Господи, вездесущий японский Анпанман и прочие гуманоиды массового потребления, заполонившие собою все подряд — от носовых платков до сети Диснейлендов.
Рапунцель, Анпанпам, монстры и монстрики празднуют сегодня победу над Винни-Пухом, Чебурашкой, Чиполлино, не говоря уже про бедную Бабу-Ягу и Кощея Бессмертного.
И кроме того, есть еще доктор Плюшева. Эта звезда экрана врывается в наш дом каждый Божий день. Даша и все ее подружки просто обожают мультик про девочку-милашку, доктора всех игрушек. У нее почему-то нет имени, все зовут ее «док».
Я пробовала смотреть этот мультик. Нет, не «покатило». Но я не могу его не слышать. Несущийся с экрана переводной текст поражает своей чудовищной пошлостью, корявыми диалогами. Из серии в серию звучит песенка: «Время осмотра! Время осмотра!» Из серии в серию: «Как ты мила!», «Стало лучше, гораздо лучше мне...»
Гламур он и в мультике гламур.
Это как плохой холестерин — забивает сосуды, препятствует нормальному кровотоку. Экранная словесная ерундистика становится нормой, заменяет собой настоящее, забивает интерес к хорошему детскому кино, к литературе. Попробуй после ежедневной песенки про «Время осмотра» «распаковать» ребенку Пушкина, Андерсена, Джанни Родари, Драгунского, Успенского, Юнну Мориц... Нет, не «покатят».
Вот и я не сразу уговорила свою маленькую внучку почитать сказки. Конечно, было бы несправедливым считать, что ее родители ей не читают. Так, мама Таня постоянно ставит в машине аудиосказки, в том числе недавно открытого Андрея Усачева. Папа Саша читает. Но, кажется, в основном, познавательные детские книжки типа «Страны мира», «Природа», «Домашние питомцы». Вот сейчас, к счастью, читаем «Денискины рассказы». Вместе получаем удовольствие, вместе хохочем...
Но вне критики, вне конкуренции — мультик про Плюшеву.
Чем больше заменителей — этакого малышового гламура и «бубль-гума», тем меньше настоящего. Аленький цветочек, Золотая рыбка, Конек-Горбунок становятся чужими, трудными и ненужными. И, побейте меня за это, тем нужнее «иностранным» внукам русская бабушка.
Собственно, в этих условиях бабушка становится этаким ветерком с Родины. Если, конечно, сама не в гламуре, если смогла уберечься.
...Вдруг подумала: а при чем тут вообще-то заграница? Ведь рапунцели и прочая диснеевщина — явление мировое, трансграничное, всепроникающее и всеопошляющее. Тут на днях Даша попросила почитать ей «Винни-Пуха». Принесла глянцевую книжку, диснеевскую интерпретацию. Все та же «жвачка».
Что им границы? Они взламывают наши дома. И вот уже ребенку ничего больше не надо. А я, беспомощная приезжая бабушка, второй месяц подряд пытаюсь уговорить Дашу посмотреть мудрые, смешные и грустные мультики про настоящего Винни, Карлсона, Маугли, Нильса, Рикки-Тикки-Тави, Чебурашку, Львенка и Черепаху. Да, кажется, так и не смогу уговорить.
А тут еще оказывается, что в японском детсаду, что посещает наша девочка, тоже крутят почем зря все эти синтетические мульты. И как, скажите, от этой заразы спасаться?
Я не знаю ответа. Мои дети и внуки, так же, как и мы когда-то, сами выбирают, где и как им жить, что смотреть, что читать (или не читать). И вообще, я ж договорилась сама с собой. Я — бабушка. И знаю свое место.
Свет в конце туннеля
Мое место там, где радостно, и там, где трудно. Я там, где текут обычные будни, где под череду домашних обязанностей накатывает усталость, где надо делать, делать, делать — просто делать то, что должно.
Если это всё — невыразительная житуха, темный тоннель, то он нужен уже сам по себе, правильно? Зачем? Здесь как раз все понятно — чтоб сквозь глухую «породу» выйти к свету. Задыхаясь, разочаровываясь, уставая, отчаиваясь — к свету!
Вот выучили с Дашей детскую песенку на стихи Новеллы Матвеевой, она теперь ее всюду поет, потому что нравится — свет! Получаю от нее в подарок самодельную открыточку, где написано: «Бабушка, ты мая бабушка! Ты лутшая!» — свет!
Мишутка улыбается, тянет ручки — свет!
Идем на улицу, надеваю на него ботиночки, в которых тридцать два года назад учился ходить его папа и мой старший сын — свет!
Внучка доверяет мне свои тайны, раскрывая то, что я ни за что не передоверю никому, в том числе и бумаге — свет!
Маленький внук во время вечернего купания встал в ванночке и вдруг замер в глубочайшем изумлении, нащупав и обнаружив свой «краник»; сцена вышла очень забавная, и мы с Таней дружно смеемся — свет!
Дашка пришла утром сонная, юркнула мне под бок, досыпаем в обнимку — свет!
Сколько наши дети и внуки каждый день рассыпают таких вот будничных «светлячков»! И сколько раз мы, взрослые, их, увы, не замечаем...
Может, и правда, дети и внуки — это подарки от Бога? Ведь если не они, как поймешь, что в жизни действительно важно, а что — бытовой мусор и ерунда? Знай только — лови мгновения счастья и не отпускай их на ветер, не теряй, усердно складывай все до одного (их не так много!) в копилку памяти. В трудную минуту пригодятся.
...Вечер, обычный вечер у моря. Длинный и мягкий, как перина, песчаный пляж. Большая молодежная компания собралась на барбекю.
Я сижу поодаль с коляской. В ней спит Мишутка. Дашка бегает туда-сюда, таскает мне от стола угощение — рыбку, оливку, арбуз... Невестка волнуется: «Давайте я с Мишкой посижу. А вы идите, угоститесь...». «Не-а, — говорю, — мне тут хорошо!». Под шум волн, под ветерок и бледный японский закат, под сон малыша...
Пусть молодые пируют, разговаривают, хохочут. А я помолчу — сама с собой, с морем, с маленьким внучком, пока он не завозился в своей коляске, просыпаясь, пока длится моя бабушкина «вахта».
Помолчу... Счастью слова не нужны.
