— Знаешь, оно какое, море? — Толик деловито поправил очки на переносице. — Огромное. Бескрайнее. Черное. В общем, завтра сам увидишь.
Минька, плюшевый медвежонок с наскоро пришитой лапой и полысевшим от времени бочком, преданно посмотрел на своего маленького хозяина. Впрочем, хозяин был не такой уж и маленький — зимой ему стукнуло целых семь лет. Только вот выглядел он от силы на шесть. Хрупкий как тростничок, бледный сибирский мальчик, хилый и болезненный, всем своим видом внушал опасение местным врачам, а собственных родителей приводил в состояние глубокого уныния.
— Свозите мальчика к морю на месяц-другой, — в качестве последнего средства посоветовал участковый педиатр. — Иногда сама природа способна творить чудеса.
На том и порешили. Мама Толика уволилась с работы, папа купил две путевки в санаторий и билеты на самолет. Небольшой коридор квартиры за сутки превратился в багажный отсек — нужно было все взять, ничего не забыть — поездка предполагалась дальней и длительной.
Толик собрал свой собственный маленький рюкзачок: географический атлас, спички (вдруг они с мамой случайно попадут на необитаемый остров), компас, кусок шпагата (на всякий случай), плавательные очки с трубкой и детский иллюстрированный журнал в дорогу. Для Миньки он взял панамку (что бы ему не напекло голову) и тоненькое махровое полотенце.
Самолет вылетал рано утром. Толик ворочался всю ночь, пытаясь уснуть, но мысли о предстоящем путешествии никак его не отпускали.
— А еще, Минька, — Толик прижал медвежонка к груди. — Там водятся медузы. Только ты не бойся, тебя они не ужалят.
За стенкой переговаривались родители. Мама очень переживала — лететь одной без мужа ей предстояло впервые. Папа успокаивал маму, шутил и даже поклялся к маминому возвращению закончить ремонт.
Будильник прозвенел в пять утра. Ни мама, ни папа, ни Толик его не услышали. В пять тридцать звонок повторился.
— О Боже, мы проспали! — закричал папа, и началась утренняя суматоха.
Мама наспех умылась-причесалась, забросила в самую маленькую сумку дорожный фен и косметичку, и громко постучала в дверь детской:
— Толик! Сыночек! Просыпайся!
Толик медленно открыл глаза и хотел уж было спросонья возмутиться, только проворные руки мамы уже подхватили его и отнесли в ванную.
— Толик, одевайся быстрее, — нервничал папа, проверяя замки чемоданов.
Через минуту вся семья в полном составе погрузилась в семейный автомобиль. Мотор зарычал, колеса взвизгнули, и машина исчезла за поворотом.
В аэропорту было много народу: встречающих, провожающих, ожидающих. Толик глазел по сторонам, ведь это было его первое путешествие, а мама с папой носились от одной регистрационной стойки к другой. Наконец приятный женский голос объявил посадку.
— Ну, сынок, — обнял папа Толика, — веди себя хорошо. Мать береги. И чтобы обязательно поправился, килограмм на пять, не меньше.
— Ладно, папочка! — улыбнулся мальчик и посмотрел на маму: теперь, в отсутствие отца, он (Толик) ее единственная опора.
В самолете Толик попросился сесть к окну. Но уже спустя десять минут после взлета был разочарован: в иллюминаторе ничего, кроме серых кучевых облаков, не было видно. Тогда мальчик полез в рюкзак за журналом. Первое, что ему попалось под руку, была Минькина панамка.
— Мама! Где Минька?! — вдруг вскрикнул Толик.
— Не знаю... — зевнула мама. — Не кричи, пожалуйста, а то всех пассажиров перепугаешь.
— Мамочка, он остался дома! В постели. Я забыл его разбудить!
Мальчик заплакал. Маме было очень неудобно (еще бы такой взрослый ребенок — и ревет) и она очень раздражалась:
— Сынок! Сейчас же успокойся! Развесил нюни... Будешь так себя вести, больше никогда тебя с собой не возьму!
Толик замолчал, стиснул зубы, нахмурился и в таком положении провел остаток пути.
Курортный город встретил гостей яркими лучами солнца и ароматом спелых фруктов.
— А скоро ты увидишь море, — решила подбодрить Толика мама, — ну, ты же так мечтал о нем.
В ответ мальчик только опустил глаза и что-то пробурчал себе под нос.
Наконец, путешественники прибыли в санаторий. В номере мама достала из чемодана зубные щетки, неспешно разложила вещи по полочкам, повесила платья в шкаф.
— Надевай, — протянула сыну яркие аквамариновые плавки, — пойдем купаться.
— Не хочу я...
— Ради этого мы преодолели путь в тысячи километров, а ты — не хочу! Я с работы ушла ради этого ... — мама отвернулась и закрыла лицо руками.
— Мамочка, прости, — обнял ее Толик. — Не расстраивайся, пожалуйста.
Они переоделись в купальные костюмы и побежали искать море. К счастью, оно оказалось совсем близко. Огромное. Бескрайнее... Голубое. Вдали, у самого горизонта, плясали золотые огоньки — это солнышко выгуливало своих непослушных детушек. Совсем низко, почти у самой воды, дежурили чайки. Они следили за порядком, громко и неистово кричали, поторапливая ленивые волны. Волны, привыкшие во всем слушаться чаек, набирали скорость, ударяли о берег и рассыпались сероватой пеной.
— И никакое оно не черное, — удивился Толик. — Жаль только, Минька не видит.
Мальчик расстроился еще больше. Вот если бы море ему не понравилось, тогда другое дело. Тогда и Миньке тут делать нечего. Но море было ... нет, не прекрасным. Мало ли на свете прекрасных вещей. Лунапарк, машина с радиоуправлением, эскимо с вареной сгущенкой. Море было... неподражаемым. Его нужно было только увидеть. Однажды. И влюбиться на всю оставшуюся жизнь.
Вечером мама взяла Толика за руку и отвела в первую попавшуюся лавку с детскими товарами.
— Смотри, какой попугай! Фиолетовый! Хочешь куплю? — мама заглянула в лицо мальчика, — Нет? А тогда крокодила. Смотри, он из бархата.
Толик молча покачал головой и отошел.
— Мама, не обижайся, — сказал он в номере. — Просто мне никто не нужен. Друзей ведь не предают, ты сама говорила.
— Тоже мне друг, — фыркнула мама и подумала, что этой старой плюшевой тряпке место только на помойке. И чего ребенок в ней нашел?
Минька тем временем очень скучал. Он валялся под ворохом старых обоев в мусорной корзине, куда бросил его папа, затеявший ремонт в детской комнате. Медвежонок понимал, что произошла какая-то нелепая ошибка. В том, что его маленький хозяин Толик никогда бы так с ним не поступил, он и не смел сомневаться.
— Мама, а папа может нам как-нибудь переслать Миньку? По почте, например? — лицо Толика вспыхнуло.
— Может, наверное... Ну, сынок, может, все-таки потерпишь? В конце концов, вы же не навсегда расстались.
— Мамочка, но Минька очень хотел увидеть море... Пожалуйста!!!
— Ну ладно, я поговорю с папой, — сдалась мама. — Завтра. А теперь давай спать.
Мальчику приснилось, будто бы они с Минькой находятся на берегу моря. Минька сидит напротив, щурится от солнца и пьет сок Толика из коробочки, а он (Толик) строит замки из песка. Солнышко в мгновенье высушивает стены крепости. Но спасительная влага, вот она, рядом. И пока они здесь, с их замком ничего плохого случиться не может.
Утром мама позвонила папе.
— Да, дорогой все хорошо... Погода изумительная. А море — это просто сказка! Дорогой, у нас к тебе просьба. Ты не мог бы выслать по почте плюшевого медвежонка... Я понимаю, что это глупости... Но Толик, понимаешь, его ничего не радует. Есть отказывается. На море и смотреть не хочет... Ты его уже выбросил?
— Как это выбросил?! — Толик подскочил к матери и выхватил из ее рук трубку.
— Папочка, папа! — задыхался он. — Что с Минькой?!
Трубка выскользнула из рук мальчика, а сам он, словно скошенный тоненький колосок, стал медленно опускаться на пол. Слезы застили его лицо, а в горле образовался огромный непроходимый ком.
— Толик! — мама подхватила мальчика. — Все хорошо! Слышишь?! Папа обязательно найдет твоего Миньку!
...
Через две недели служащий робко постучал в дверь гостиничного номера. Худенький мальчик с осторожностью приоткрыл ее и высунул в образовавшийся проем свой острый носик.
— Бандероль! — погрустнел посыльный, увидев ребенка (какие с него чаевые?)
— Это Минька, да? Он не ушибся? Вы аккуратно его несли?
Толик без ножа разодрал картонную коробку. На ее дне, улыбаясь, лежал маленький плюшевый медвежонок, с наскоро пришитой лапой и полысевшим от времени бочком.
