Эта история случилась в нашей семье четверть века назад. Мне проще было изложить её не от первого лица и «спрятаться» под именем Аня.
Петька появился на свет в инкубаторе птицефабрики, в народе — «Птички», поэтому родителей своих не знал. На третий день после вылупления его вместе с еще одним цыпленком купила взбалмошная яркая девица и долго (а, может, и недолго, но в темной душной обувной коробке с прорезанными в крышке дырочками даже минута казалась вечностью) куда-то везла. Брат (или сестра?) прижимался к Петьке и тихонько попискивал. Наконец коробку перестало трясти, крышку сняли, и Петьку ослепил яркий свет и оглушили голоса людей.
— Ой, кто это? — вопил мальчишка лет шести, сын взбалмошной девицы.
— Какие хорошенькие! — умилялась младшая сестра девицы.
— Оля, зачем ты их купила? Кто за ними будет ухаживать? — возмущалась женщина в возрасте.
— Так, сейчас достану клетку, оставшуюся от попугаев, — деловито произнес единственный мужчина.
Новые хозяева совершенно не умели обращаться с курами и петухами. По наитию они правильно определили пол Петьки, а его «товарища по несчастью» записали в курочки и назвали почему-то Дусей.
Потом Аня, сестра взбалмошной Оли, усадила цыплят в клетку и налила им воды в огромную глубокую плошку. Петя и Дуся с трудом залезли в плошку, промокли и чуть не утонули. Аня с Гошкой, сыном Оли, услышав истошный писк цыплят, выловили их из плошки и начали сушить полотенцем. Чудом избежав смерти от удушья в цепких Гошкиных лапах, Петька, наконец, напился, наелся и уснул, прижавшись к Дусе.
Петька и печка
На следующий день семейство перебиралось на дачу. Ехали в машине, клетку с цыплятами держала на коленях Аня, Гошка сидел рядом и все норовил засунуть пальцы через прутья, чтобы погладить цыплят. В результате палец застрял, Гошка заорал, бабушка стала ругать Гошку (зачем сует пальцы куда не следует!), Аню (почему не следит за Гошкой), Олю (зачем купила цыплят) и дедушку (просто так, без повода). Тут, к счастью, и до дачи доехали.
Деревянный домишка с «удобствами во дворе» встретил хозяев холодом и промозглой сыростью. Дедушка занялся растопкой печи, бабушка и Аня мыли пол и раскладывали вещи, Гошка всем мешал, а Петька с Дуськой тряслись от холода. Наконец Аня вспомнила о цыплятах, увидела, что они замёрзли, и, решив их согреть, водрузила клетку на печку.
Минут через пять железный поддон превратился в сковородку, Петька с Дуськой начали подпрыгивать в диком танце — лапки жгло невыносимо. К счастью, на танцующих тарантеллу цыплят обратил внимание Гошка, позвал бабушку, бабушка сдернула клетку с печки, стала ругать рыдающую от жалости к птицам Аню (нужно думать, что делаешь), Гошку (за то, что раньше не позвал), Олю (она всегда так, сама делает глупости, а другие расхлёбывают) и дедушку (просто так, без повода).
К вечеру в доме уже было тепло и уютно, клетка с цыплятами пристроена в самом удачном местечке — тёплом, но не жарком. Вот только Дуся — то ли не выдержав испытаний, то ли от неумелых ухаживаний Ани, то ли по какой другой причине — захворала и к утру умерла. Так никто и не узнал — точно ли это была будущая курочка?
Гошка плакал, Аня еле сдерживала слёзы, а заехавшая проведать сына Оля заявила, что нечего жалеть: цена цыпленку — три рубля, невелики деньги. Бабушка ругала Гошку (зачем плачет), Аню (зачем расстраивает Гошку, он и так расстроен), Олю (сначала повесила на них цыплят, а теперь несёт всякую чушь, причем тут деньги, когда ребенок так расстроен) и дедушку (просто так, без повода). Петька не успел привыкнуть к Дусе, а потому почти не заметил её исчезновения.
Петька на даче
И началась у Петьки дачная жизнь. Сначала все боялись, что он тоже умрет, а потому не могли на него надышаться и баловали сверх меры. Каждый старался угостить цыпленка чем-нибудь вкусненьким, вынести погулять по молодой нежной травке, погладить по пушистой головке. Петька быстро стал гурманом. Теперь его любимыми блюдами стали макароны по-флотски и куриный (!) супчик. Каннибальские наклонности цыпленка поражали бабушку, которой в детстве и ранней юности приходилось ухаживать за курами. Петька совсем разбаловался и вообще перестал есть зерно, крупу или хлеб.
Месяца через полтора цыплёнок-заморыш превратился в роскошного молодого петушка-блондина, с длиннющими жёлтыми ногами, хорошо заметным красным гребешком, сильным клювом. Конечно, клетка давно уже перестала играть роль Петькиного обиталища. Дедушка соорудил во дворе, у стенки дома, великолепный персональный курятник с двумя комнатами и выходом во двор.
С утра до вечера Петька разгуливал по участку, поклёвывая травку и ожидая, когда кто-нибудь угостит его вкусненьким. Основной кормилицей, впрочем, была бабушка, поэтому Петька обращал на неё не только свою любовь, бегая за женщиной, как собачка, но и свои претензии. Если, по петушиному мнению, подача вкусностей задерживалась, он клевал бабушку в пятки. Бабушка возмущалась, ругала Петьку (совсем обнаглел), Гошку (почему не отгоняет от неё Петьку), Аню (почему сама не покормит петуха), Олю (зачем купила и т.д.) и дедушку (понятное дело, просто так, без повода). Отругавшись, бабушка бежала на кухню и приносила что-нибудь вкусное.
Кстати, теперь Петька и сам себя мог угостить. Он научился охотиться на дождевых червей, а однажды, к мистическому ужасу бабушки, распробовал лягушку. Теперь лягушатам, если они хотели сохранить жизнь, не следовало переходить дорогу Петьке: внимательный взгляд, прицел, удар мощного клюва — и лягушонок уже в петушиной глотке.
По вечерам, когда вся работа на участке была переделана, дедушка любил посидеть на улице у калитки, где специально для таких посиделок установил маленькую скамеечку. Тут же устраивалась бабушка с вязанием, а Аня с Гошкой затевали какую-нибудь игру на улице. Петька, как равноправный член семьи, не мог оставаться в стороне. Он вспрыгивал на дедушкины колени, поджимал лапки и лежал, как кошка, с удовольствием ощущая поглаживание большой натруженной рукой по голове.
Как Петька потерялся
Но, увы, счастье не может быть вечным. Кончились отпуска у бабушки и дедушки, у Ани были дела в городе. Куда девать Петьку? Думали-думали, решили оставить его на три дня одного. Закрыли дом, поставили еды побольше и уехали.
Скучно было Петьке без шебутного Гошки, без доброй Ани, ругачей бабушки и вечно занятого дедушки. Но пережил. Через три дня все вернулись, порадовались Петькиной самостоятельности, провели на даче выходные и... опять уехали.
Через неделю калитка распахнулась, на участок влетел Гошка и закричал: «Петька! Это я! Мы вернулись!». Но нигде не было видно белокрылого желтоногого красавчика. Взрослые тревожно переглядывались: они сразу заметили на тропинке перья.
Вечером в семействе был траур. Рыдал Гошка, плакала Аня, напрасно пытался их успокоить дедушка. Бабушка не ругалась, и это было хуже всего, потому что все понимали, что она с трудом сдерживает слёзы. За окном лил почти осенний дождь, точно тоже оплакивал Петькину гибель. Пропал петушок! Видно, съела его кошка!
Но горе-горем, а дела надо делать. Дедушка отправился во двор, чтобы принести дров. В тоске и печали никто не заметил, что он долго не возвращается. Вдруг стукнула дверь. На кухню, где бабушка, Гошка и Аня понуро сидели над остывающим ужином, вошел дедушка, а в руках он осторожно держал...
— Петька! Петенька мой!
Гошка орал, как ненормальный, но никто его не ругал. Жалкий, мокрый, исхудавший и облезлый, на руках дедушки сидел Петька!
...Когда дедушка вышел во двор, в калитку кто-то постучал. На участок робко зашли мальчик и девочка лет двенадцати.
— Здравствуйте, мы тут на соседней даче гостим. Скажите, у вас петушок не пропадал?
— Пропал...
— А мы три дня назад на улице гуляли, вдруг видим, с вашего забора петушок падает, а за ним — большая кошка, хочет его съесть. Мы кошку прогнали, к вам стучались — никого нет. Мама не разрешила нам петушка взять, мы его отнесли в деревню, там в крайнем доме кур держат, мы его туда отдали.
Дедушка, боясь поверить такому счастью, побежал в деревню, нашел нужный дом, объяснил все хозяину. Через несколько минут он уже стоял в курятнике. Там, в самом дальнем углу, несчастный и забитый, сидел Петька. Чужой петух его клевал, куры презирали, даже хлеба и крупы ему, бедному, не доставалось. Увидев дедушку, Петька обезумел от радости, кинулся ему в ноги...
...Гошка тискал Петьку, но тот вырвался, вскочил на стол и принялся с остервенелой жадностью клевать черный хлеб. Аня кинулась за более вкусной едой, а бабушка принялась ругать Петьку (испачкал стол грязными лапами), Гошку (не удержал Петьку), Аню (не на ту тарелку накладывает еду Петьке), Олю (купила петуха, куда его теперь девать, зима на носу) и дедушку (просто так).
На следующее утро от плохой погоды не осталось и следа. Постройневший Петька важно гулял по участку, переваривая только что склёванного червяка и мечтая выследить лягушонка. Но тут из дома вышла бабушка, и Петька побежал за ней, норовя клюнуть в пятку...
Потом был длинный-длинный день, а вечером Аня с Гошкой играли в мяч, бабушка с дедушкой сидели на скамеечке у калитки, а Петька лежал на дедушкиных коленях и дремал. И все были счастливы.
