Неонатальная реанимация творит настоящие чудеса: тридцать лет назад новорожденный весом полтора килограмма был практически обречен. А сегодня, если его вес превышает 500 граммов, а возраст — 24 недели, он имеет реальный шанс выжить. Французский журналист Гийом Барклей, которому на своем опыте пришлось убедиться, что значит стать отцом недоношенной дочери, и фотограф Гийом Бине провели два месяца в отделении неонатологии парижского Института акушерства и педиатрии, наблюдая за работой специалистов. Их фоторепортаж сопровождают комментарии российских специалистов.
Возрождение Клары
Рассказывает ее отец.
5 часов утра. Звонок телефона. "Добрый вечер. Ваша жена в больнице. Она рожает и хочет, чтобы вы к ней приехали".
Как рожает? Почему? Ей же еще рано! И все же шестимесячная Клара весом не более килограмма появилась на свет именно в этот день.
Она еще не умеет дышать
"Можете поцеловать дочь", — говорит акушерка. "Вы уверены?" — с тревогой спрашивает жена, глядя на крошечную девочку, которая скорее напоминает маленькую креветку. Через десять секунд после рождения врач кладет ребенка на специальный стол с подогревом. Кларе явно тяжело самостоятельно дышать. Медлить нельзя! Врачи тотчас решают подключить ее к аппарату искусственного дыхания (интубировать).
В это же время один из медиков висит на телефоне, срочно разыскивая место в каком-нибудь из шести парижских центров, где занимаются уходом за недоношенными детьми. Наконец он находит инкубатор в Институте акушерства и педиатрии. Это самый крупный во Франции центр, где выхаживают недоношенных детей. Здесь 75 койкомест, распределенных между реанимацией, отделением интенсивной терапии и педиатрией.
На машине "Скорой помощи" Клару доставляют в центр и укладывают в оснащенный по последнему слову техники инкубатор, больше похожий на космический корабль пришельцев. Пришлось распрощаться с привычным образом младенца в уютной колыбельке, который я представлял себе, когда думал о первых днях моего ребенка на земле. Для меня, как и для матери Клары, это, как говорят медики, начало "траура по воображаемому ребенку". Жизненно важные органы дочери, в частности ее легкие, еще не созрели для того, чтобы работать в заполненном воздухом пространстве. Поэтому малышку нужно подключить к сложной аппаратуре, которая будет дозированно, в соответствии с ее потребностями, снабжать крошечный организм живительным кислородом.
Мучительное ожидание вердикта
Врачи предупреждают: "Раньше чем через трое суток мы не сможем сказать вам ничего определенного. Так что пока не будем говорить о шансах". И у меня, и у жены в голове роятся тысячи вопросов, среди которых один самый главный, самый назойливый: "Как она себя чувствует?" Нам так хочется услышать: "Все в порядке. Самое плохое уже позади". Но всякий раз мы должны уточнять свой вопрос, добавляя к нему обстоятельство времени: "Как она себя чувствует сегодня?" И всякий раз получать один и тот же ответ: "Сегодня хорошо, завтра посмотрим".
"Это" — ребенок?
И вот с каждым днем мы все больше свыкаемся с тысячей и одним ритуалом, принятым в отделении неотложной помощи: проходить внутрь следует через специальный тамбур, где нужно тщательно мыть руки, облачаться в одноразовый халат, надевать чехлы на обувь и чепчик на голову, а потом слушать монотонный шум аппаратуры в инкубаторе и вздрагивать от звука сигнализации, которая задает ритм здешней жизни.
Скоро мы начинаем узнавать в лицо персонал: врачей, санитарок, психологов. Нас очень успокаивают медсестры: они так ласково разговаривают с детьми, как будто те могут их понимать! А может быть, и правда могут? Я уверен, что наша маленькая Клара, как и мы, улавливала интонацию, нежность в голосе, чувствовала, что окружена заботой. Теперь мне уже не так боязно подходить к ней, прикасаться, называть по имени. А Катрин осмелела на несколько дней раньше меня. В свое оправдание могу сказать, что не у одного меня была подобная реакция. Когда я пришел в это отделение уже как журналист, фоторепортер Гийом, пытаясь преодолеть волнение, с трудом выговорил, указывая на малышку в инкубаторе: "И когда же это родилось?" Уязвленный врач ответил: "Если вы собираетесь провести здесь два месяца, нужно привыкнуть называть "это" ребенком".
Стресс идет на убыль
Через некоторое время жизнь входит в привычные рамки, если их можно называть "привычными": сначала Клара немного потеряла в весе, но теперь ее состояние стабилизируется, и она начинает снова набирать грамм за граммом. Ежедневное взвешивание становится самой волнующей процедурой. Со временем мы будем проводить ее сами. Наше напряжение снижается на один градус, потом еще на один... Особенно после очередного достижения нашей дочери: ей разрешено перебраться в соседнее отделение интенсивной терапии. Кажется, в конце туннеля наконец-то появился свет. Отныне мы способны узнавать и "расшифровывать" малейшие нюансы мимики Клары, понимать смысл ее движений: хочет ли она отдохнуть или, наоборот, пообщаться с нами.
Первое объятие
День следует за днем с бесконечным конвейером сосок и чередой взвешиваний: Клара обязательно должна дорасти до 2 килограммов и научиться нормально питаться.
Однажды наступает счастливый миг, не сравнимый ни с каким другим: мы впервые можем взять дочь на руки. В первый раз Катрин, а потом и я прижимаем Клару, все еще опутанную трубками, к нашим обнаженным торсам и видим, как она, успокоившись, засыпает у нас на руках. Первое купание нашей маленькой женщины (тоже пока еще с трубочками и зондами) принесло новые моменты острого счастья, которые кажутся настоящим чудом.
Наконец Клара освобождена из плена трубок, и мы с Катрин в первый раз слышим звук ее голоса. Истекло уже больше двух месяцев со дня ее появления на свет, и теперь Кларе перед выпиской предстоит пройти те же этапы, что и всем нормальным доношенным детям. В один прекрасный день необходимость оставаться в инкубаторе отпадает, и Клара переезжает в отделение педиатрии. Нам снова предстоит немного поволноваться: как узнать, если с ней что-то не так, когда она не защищена стеклянной перегородкой, сигнализацией и трубочками? "С Кларой все в порядке, — успокаивает меня медсестра. — Через несколько дней мы ее выпишем". И опять приступ тревоги и опасения за жизнь самого родного на свете существа...
Не беспокойтесь, Клара успешно выписалась из большого кирпичного здания на бульваре Брюн. Да, забыл сказать: сейчас ей 5 лет, и вот уже 4 года и 11 месяцев наречие "сейчас" потеряло для нас тот самый особый, угрожающий смысл. Клара, конечно, самая красивая девочка на свете. И самая высокая в своей группе детского сада. Время от времени мы совершаем визит к врачу — проверить, как идет ее развитие, и еще потому, что Клара участвует в долгосрочной программе исследований детей с небольшим сроком гестационного развития, которую проводит Национальный институт здравоохранения и медицинских исследований Inserm. После осмотра я отвожу ее взглянуть на маленьких "креветок". И выходя, она всякий раз спрашивает меня: "А когда мы увидим их снова?"
Что такое недоношенность?
- Недоношенным считается любой ребенок, появившийся на свет до завершения 37-й недели беременности, независимо от массы тела при рождении. Большинство недоношенных детей при рождении весят менее 2 500 г.
- Глубоконедоношенным считается ребенок, родившийся до завершения 32-й недели беременности. В большинстве случаев это дети с массой тела менее 1500 г.
- К крайней степени недоношенности относятся случаи рождения ребенка до 28-й недели беременности. Как правило, такие дети имеют при рождении чрезвычайно низкую массу тела (менее 1000 г).
- Согласно исследованию, проведенному в Великобритании, 50% недоношенных детей, рожденных в 1995 году в возрасте 23-25 недель, имеют серьезные расстройства здоровья (двигательные и/или нервной системы). 50% моторных расстройств связаны с недоношенностью.
- В России в 2000 году родилось 74 098 недоношенных детей, в 2001 г. — 75 449.
Статья из журнала
