Кошачье с рыбным запахом

Старший кот всегда считал меня своей личной женщиной, и его собственнические инстинкты с появлением младшего только усилились. Нет, он разрешает мне Кыша гладить и тискать - тот на ощупь исключительно приятен, хотя и вертляв; шерсть у него нежно шелковая, этакое бродячее тактильное удовольствие - но напоминает мне о моем историческом месте постоянно и регулярно. Особенно его "вставляет" заниматься этим ночью, часа в три, когда я сплю без задних ног. Он юзает свой горшок, а потом приходит ко мне и просит, чтобы я этот горшок вынесла, поскольку он желает продолжить. Сначала из коридора доносится интеллигентное мряканье - но на него мне не реагируется. Потом он мрякает погромче и добавляет свое эксклюзивное Мя-а-а, по слогам, как умственно отсталой. Я еще дремлю, проклиная уже сквозь огрызки сна самого кота, его кошачью матерь Катерину и его ангорскую бабушку. Я прекрасно знаю, что супруг не спит, а торчит в инете - я слышу отдаленное клацанье клавы - но этот хвостатый паразит мякает так, что он его не слышит, он хочет, чтобы его гигиеной занималась лично я, хоть бы и среди ночи. Бросание тапок помочь не может, поскольку мякает паразит из-за угла - да, по опыту, даже получив предметом, он все равно будет нудеть. пока ребенка не разбудит. И я встаю, плетусь по коридору (разумеется, Мурс уже заблаговременно удалился с моей дороги и подсматривает за мной из-за приоткрытой двери другой комнаты. Я выбрасываю то, что он содеял, полощу кювету, едва не вывихивая челюсть зевком, пинаю супруга, чтобы он проследил за этим паразитом, когда тот все свои дела доделает, ползу назад и падаю спать...
Щаззз...
А попить?
У котов на кухне есть вечная поилка - большая пластиковая миска, в которой охлаждается ребенкина кастрюлька с молоком по мере надобности, воду из нее никогда не выливают, и они оттуда пьют. сейчас Мурс не хочет пить из этой миски, он хочет пить из ребенкиного ковшика теплую воду в ванной!
И опять это настырное мяканье, по слогам, как последней бестолочи. Ммать его Катерину Пуховну... И опять я плетусь, спотыкаясь...
А сегодня ночью он учинил и вовсе скандал. Посетив удобства и напившись, он дождался, пока я снова окуклюсь в одеяло и разорался в коридоре, что его ЗАБЫЛИ. Он сидел в темноте такой весь из себя такой одинокий-одинокий, с мордой поперек себя шире, благоухал сожранной рыбой и вопил до тех пор, пока я не выплелась в это кромешную тьму, не дала ему в лоб и не закинула его на плечо на манер мешка, обросшего шерстью. Надобно сказать, что он поплатился слегка за свои инсинуации - рушась на диван, я придавила ему лапу. Но это не помешало ему засунуть свою рыбную рожу в мои волосы и еще добрых полчаса мешать мне спать своим хрюканьем и постанываниями. Потом мне, кажется, приснился трактор, а сегодня везде глючится рыбный магазин...
Вообще, чем старше становится Мурс, тем более человеческие черты он принимает. У него богатейший для кота словарный запас - все эти мяканья, мряканья, хрюканья, повизгивания преисполнены совершенно определенного смысла, и он смотрит на вас, на последнюю дуру, если вы не понимаете, что он хотел именно ребенкиной каши и именно с ложечки, и с газетки кашу можете есть сами, он не будет. Он будет долго стоять рядом с креслом и испепелять вас взором, пока вы не встанете, замученные совестью, а он прыгнет на согретое вашей кормой место и разляжется на нем меховой подушкой с лапками; он бы давно уже заговорил по-человечески, если бы не знал очень простой вещи - не следует умножать сущностей сверх необходимости; ведь тогда придется объяснять, почему именно курицу нужно есть именно на новом одеяле...
Утром они, паразиты, опять меня разбудили. Драка в 6-30 утра - это ежедневный ритуал, происходящий из их обоюдного подозревания друг друга в худшем над пустой обеденной газетой, и я услашала приближающийся шум этого действа в надлежащее время и свесила заспанную свою физию с дивана.
Из-за угла со скрежетом когтей вылетел Кыш - Мурс гнался за ним сзади - не вписался в поворот, хлопнулся на бок - и увидел в этот момент выражение моего лица. Сделать он ничего не мог, только без толку махал лапами, ибо ехал по гладкому полу юзом, - доехал в мою досягаемость и, получив ускорение по шелковой попе, со скрежетом же когтей ринулся прочь...
Но тут из-за угла показался Мурс. И затормозить свежеразогнавшийся Кыш, конечно, снова не сумел - с выгнутой спиной и душераздирающим шипеньем он въехал в папашу и размазал его по инерции об стенку.
Источники чистой радости, блин...