Популярный автор кулинарных книг Эльмира Меджитова рассказывает историю преодоления детского церебрального паралича у своего сына. Активная позиция матери, нетрадиционные методы лечения и "неинвалидный" образ жизни позволили добиться успеха.
С разрешения сына я пишу эту главу в ободрение тем, кому в жизни привелось встретиться с нелегким заболеванием — детским церебральным параличом (ДЦП).
Читая книгу, вы, возможно, обратили внимание на то, что я постоянно ищу нетрадиционные методы лечения — то экстрасенсов, то колдунов, то интересуюсь целительством, то иглоукалыванием. Сейчас думаю о стволовых клетках. За их применением в медицине слежу уже более 30 лет, с тех пор, как появились первые сообщения об опытах на мышах. Но мой сын — не мышь, поэтому я жду, когда будут убедительные сведения об эффективном и безопасном применении стволовых клеток в любой точке земного шара. А ищу я нетрадиционные методы лечения потому, что остальные недостаточно эффективны.
Меж тем, когда сын родился, никто не заметил этого грозного заболевания, хотя с четвертого дня после рождения он наблюдался у лучших педиатров СССР в Институте педиатрии. Спустя некоторое время мне неоднократно укоризненно говорили:
— Мамочка, что же вы раньше не обращались? Если бы вы обратились до года, мы бы вылечили...
Тем не менее, до года и практически до двух лет ему не ставили никакого диагноза.
— Хорошенький мальчик, хорошенький мальчик, — говорили каждый раз педиатры, осматривая малыша.
Однако ему исполнился год, потом другой, а малыш не ходил.
— Задержка в развитии, — стали говорить врачи.
Я протащила сына по всей московской профессуре, но ничего внятного услышать не смогла. Известный специалист по ДЦП профессор Семёнова на мой вопрос, будет ли ходить сын, ответила:
— Мамочка, я не Господь Бог...
Профессор Лебедев ответил более ободряюще:
— Будет ходить, не скоро... с палочкой.
А я никогда не думала, что ребенок, у которого есть ноги, не будет ходить. Я говорила:
— Есть ноги — будет ходить! Медведи не умеют ходить по проволоке, но их учат. И я научу.
Поэтому он никогда не сидел, когда нужно было идти: сначала мы с мужем держали его за две руки и переставляли ему ноги. Потом, держась за две руки, он стал переставлять ноги сам. Потом — о счастье! — он стал держаться за одну руку. Потом оторвался от руки и сделал первый самостоятельный шаг.
На мой вопрос, можно ли медикаментозно лечить ДЦП, один из профессоров ответил:
— Попробуйте этот препарат, попробуйте тот...
Не получив конкретных рекомендаций, я осталась один на один со своими проблемами. "Мой сын — не подопытный кролик", — подумала я и, не зная, как все же лечить ДЦП, приняла решение использовать те методы, которые не могут повредить и здоровому ребенку: плавание, массаж, лечебная физкультура. Поэтому ему еще не исполнилось двух лет, как мы двинулись в Евпаторию.
— Загорайте в кружевной тени деревьев! — напутствовал нас врач из Института педиатрии.
С тех пор мы всегда загораем в кружевной тени, не упускаем случая поплавать в море. Нужно ли говорить, что курортное лечение, при разумном его использовании, никому еще не повредило. Спустя месяц-другой после лечения в Евпатории ребенок стал ползать! Потом стоять на ногах, сначала секунду, другую... Дома мы продолжали делать массаж, старались, чтобы он не сидел сиднем, постоянно любым способом старались водить его за руки или на ходунках. Сначала он буквально висел на наших руках, его ноги не чувствовали опоры, отсутствовали рефлексы. Потом — о чудо! — он смог без поддержки простоять секунду! Спустя месяц он стоял сам уже две секунды, потом три.
(Перечитывая рукопись, я увидела следующую ремарку сына, которую решила сохранить: "Справедливости ради надо сказать, что медикаментозно меня тоже лечили. Мама с настороженностью относилась к лекарственной терапии, внимательно изучала справочную литературу по лекарствам, проверяя все назначения врачей и советуясь с двумя-тремя специалистами. Она исповедует главный принцип: "Не навреди!".)
Когда сыну исполнилось семь лет, мы отдали его в специальную школу-интернат на пятидневку. Трудности были с обучением письму, с ориентированием в пространстве и прочее, и прочее, и прочее. В школе, в основном, были прекрасные специалисты, которые помогли справиться со многими проблемами, которые сопутствуют диагнозу ДЦП.
В старших классах сын перешел в обычную школу, а по окончании школы поступил в Московский государственный университет печати, окончил редакторский факультет, с тех пор помогает мне в работе, в частности, над этой книгой. За развитый интеллект, обширную кладовую знаний в самых разных областях он получил кличку Большая Бродячая Энциклопедия. Речь у него чистая, внятная, без логопедических дефектов, лучше, чем у многих дикторов нынешнего телевидения.
Остались ли у него какие-нибудь проблемы? Да, в частности, его походка сохраняет последствия ДЦП. А многие ли люди могут сказать, что у них нет проблем? По крайней мере, он никогда не вел "инвалидного" образа жизни, то есть ни в чем не был ограничен. С детских лет он обычно ездил с нами на съемки, путешествовал по родной стране и за границей. И сейчас у него большие планы, которые, если Бог даст и живы будем, осуществятся.
В ободрение страждущим, у кого в семье появился малыш с таким диагнозом, хочу сказать, что это заболевание имеет одну характерную особенность: если вы занимаетесь ребенком, болезнь отступает. С каждым днем ребенок становится крепче, двигательные функции улучшаются. Во взрослый возраст ребенок переносит те проблемы, которые остались от детских лет, если они остались.
