Было обычное холодное декабрьское утро. «Грудничковый» день в поликлинике начинался в понедельник с 8 утра, и благодаря этому замечательному расписанию уже с 7 часов под кабинетом сидели мамочки, честно пытаясь держать глаза открытыми и не выронить тяжелые подвывающие свертки с малышней. Педиатр и медсестра с соседнего участка слегли с гриппом, и нам с врачом пришлось вести бой на двух фронтах.
— Мама, заходите, — привычно ору я в проем двери, чтобы перекричать разноголосый ор младенцев и громкий разговор мамочек, уже немного проснувшихся и делящихся ценной информацией о выращивании детей. Но вошла не мама, а взъерошенный папа с девочкой на руках. По тому, как привычно он начал раздевать дочку и задавать вопросы, было видно, что он не новичок в хождениях по поликлиникам.
Дочка у него была прелестнейшая смуглянка с хохолком черных волос и одета, как и полагается приличной девочке девяти месяцев от роду, в красную юбку, матросскую кофточку и синие кеды. Пока я взвешивала Марийку — так ее звали, — по разговору педиатра поняла, что мамы у девочки нет, папа — единственный воспитатель. Наконец, он, схватив ворох рецептов и Марийку, умчался.
Пока я дописывала рецепты последней посетительнице с кучерявым мальчонкой на руках, мучительно думала, как мне зимним вечером обходить два участка в полной темноте и непогоде. Надо сказать, зима в нашем южном городе представляет собой трехмесячную слякоть из снега, соли и грязи, а также холод и влажность, от которой немеют руки и ноги. Вчера на участке за мной погналась с лаем собака, еще я провалилась в лужу, а потом меня два квартала преследовал подозрительный мужик, наверное, имея виды на мою медицинскую сумку. Сапоги мои лаковые тоже бурно протестовали: вчера они промокли насквозь и уныло сушились на батарее, приобретя вид кирзовых и на вид, и на ощупь.
Первыми клиентами оказались Марийка и ее папа. Добираясь до их дома в 6 вечера, я пыталась вспомнить, где видела открытый люк. В руках у меня был фонарь, в кармане — электрошокер, взятый в аренду у соседки, и кусок колбасы для защиты от собак. Крошка Марийка уже имела маленький, но трудный жизненный опыт и прекрасно поняла, с какими коварными намерениями явилась эта тетя с сумкой, поэтому моментально уползла и забилась под диван.
Следующие полчаса мы с Володей (так звали папу малышки) отлавливали его смышленую дочь. К преследованию присоединились няня и кот. В процессе я успела не только сделать укол Марийке, но также нами были найдены утерянные тапки, пульт от телевизора, телефон, часы и две связки ключей, а еще — мумифицированные бублики и яблоки.
Далее няня пошла укладывать Марийку спать, а Володя предложил, как истинный джентльмен, сопровождать меня на машине на следующие вызовы. И на другой день — тоже. Так вошли в мою жизнь моя старшая дочь и мой муж.
Тот Новый год мы уже отмечали вместе, втроем. Полные ностальгии по своему советскому детству, компенсируя отсутствие снега на улице, мы завесили весь дом бумажными снежинками — к великому восторгу Марийки и кота. Если бы мне кто-то сказал тогда, что следующий Новый год я буду отмечать почтенной замужней матроной, матерью трех дочерей — я бы рассмеялась, конечно.
С тех пор у нас традиция: каждый Новый год мы украшаем наш дом по-зимнему. Девчонки еще плохо владеют ножницами, но зато бодро разрисовывают окна и клеят готовые снежинки. Зима стала особенным временем года — переломным в моей жизни и, конечно, самым любимым.
