Если ты сядешь на деревянный пол мрачной осенью, и, обхватив колени руками, будешь вслушиваться в ревущий ветер за окном, сердце станет тихо петь, петь песню, похожую на этот ветер. В такие минуты вспоминается все: и обиды друзей и любимых, и невзначай пророненные горькие слова и темное небо с собирающимися грозовыми облаками.
Которую неделю мне хочется плакать. Не могу. Говорят, что женщины счастливы тем, что могут большинство эмоций и чувств выплакать. Тяжело. Кто знает, что такое происходит в твоем внутреннем Мире, отчего однажды все становится таким серым и каждое мгновение о себе напоминает тревога. Я не умею писать красиво, не получается. Вспоминаются слова "Мысль изреченная есть ложь". Верно. Все равно, чтобы я не написала - это не будет содержать в себе той сути, которую приходится вынашивать в своем сердце. Не понимаю людей, которые берутся рассуждать о любви в смысле: это вот любовь, а это нет, ну а в этом возрасте ее даже не существует. Правда? А кто такой ты, человек, в своем ограниченном пространстве? Ты жил везде, ты был каждым по отдельности и оставался всегда собой, чтобы судить? Не гневи небеса: Часто слышу свой внутренний голос, как он говорит мне, чтобы я не гневила небеса. Мне хочется плакать. Смотрела какой-то фильм, от которого рыдали многие подруги, - мне показалось это насмешкой. И все равно пришли на ум слова - трагедия одного человека - великая трагедия, но как ее не раскрывай она все - равно окажется фарсом в чужой судьбе.
Он мне не снится. Не снится уже давным-давно. Это очень грустно, потому как видя его в своем кометном сне, я смею совершать временную ошибку - быть спокойной, думать, что с ним все в порядке. Иногда я пишу "рабочие рассказы". Наши преподаватели заставляли нас писать их для того, чтобы мы могли учиться разбираться лучше в себе и в людях, помогали другим осмыслить приоритеты. Иногда, я совершаю эту нелепую прихоть и сочиняю истории, нарекая героев своим именем и именами знакомых. Перечитывая, поражаюсь идиотизму, глупой простоте. Наверно, это моя отдушина, способность выплеснуть все негативное.
Хочется плакать. Пошел дождь, громадные капли наперегонки стекают по оконному стеклу, деревья в красно-желтом одеянии танцуют под песни ветра. Слезы. Странно, что слезы действительно бывают горькими и сладкими. Как хочется влажной горечи на губах. Приди, приди моя печаль в более осязаемом образе.
Говорят, что в трудные минуты спасает вера. Как же спасет вера того, кто не верит в себя? Как-то глупо. Опять эта невидимая ниточка, это ребяческое желание переложить на плечи другого ответственность. Пусть на плечи Бога, на невидимые плечи ангелов. Но это же трусость. А трусость иногда спасает... Хочется плакать. Дрожь охватывает все тело, сердце ищет тебя в воспоминаниях. О боже, как же скуп сей Мир даже на воспоминания о тебе. Так хочется оплакивать тебя хотя бы в воспоминаниях, но я даже с трудом могу вспомнить твое лицо, но незримо, незримо чувствую твое присутствие. Я знаю это ощущение, когда есть ты. Я кляла тебя, помнишь. Совсем недавно. Ты прости меня, но мне порой очень тяжело оттого, что ты никак не отпускаешь меня. Я могу существовать, но жить только во снах. Приходи ко мне сегодня во сне. Я прижмусь к твоему плечу щекой, коснусь рукой твоих ладоней и первый раз, первый раз за столько лет заплачу. Разреши мне хотя бы во сне быть женщиной, вспомнить ощущение горечи на губах, услышать твой голос. Позволь мне жить, хотя бы во снах, осознавая, хотя бы ненадолго, что ты все еще живешь, существуешь. Пусть обманывая себя, я буду просыпаться каждое утро с чувством печали, скорби и горечи, но, может быть, тогда я научусь искренне плакать столько лет спустя.
Юлия, hranitelnyca@front.ru.
