4 июня. 3часа 20 минут. Вот он, этот маленький красный комочек, который жил во мне все эти 36 недель. Закричал. Ну слава Богу!
Протягиваю к нему руки, но почему-то его унесли. Странно. Сразу куча мыслей дурацких в голову полезла. Пришёл анестезиолог, предупредил: "Сейчас закружится голова. Не переживай, всё будет хорошо". И ласково так погладил по руке.
Пришла в себя часов в 6 утра. В окно уже струится тёплый солнечный свет. Звоню мужу: "Поздравляю, ты стал папой маленького рыженького мальчика" (цвет волос успела рассмотреть за эти считанные секунды нашей первой встречи в родзале). Супруг в недоумении: "Мальчик?! Ведь должна была быть девочка?" Через час он был уже под окном роддома. Счастье переполняло меня. Я стала мамой!
К обеду пришла педиатр. Начала рассказывать о детях. О нашем обмолвилась вскользь. "Всё в порядке", – и убежала. Пыталась выловить её весь день. Ответы следующие: "На совещании. На обходе. В другом корпусе. Ушла домой". Еле дождалась заветных 20.00, когда можно было зайти в детский блок и увидеть его, этого маленького человечка, о котором я ещё ничего не знала. Он лежал в крайнем подогреваемом кувезе, маленький, с веснушками на крошечном носике. Буквально через минуту пришла медсестра и всех мамочек отправила в палаты.
На утреннем обходе новости о сынульке мне снова сообщили последней. "Срыгивает кровью... Плохо удерживает тепло. Нужно переводить в другую больницу. Нет, вам с ним нельзя. Эндометрит... Лечение...", – доносились до меня обрывки её фраз. Слёзы подступали к горлу, а грудь постепенно наливалась огнём. Весь день провела под дверью педиатра, умоляя не переводить ребёнка в другую больницу. Спустя неделю я была благодарна Богу за то, что врач никак не отреагировала на мои слёзы и уговоры.
Ночью грудь стала похожа на камень. Осторожно поглаживая её и прикладывая тёплое полотенце, добилась того, что утром несколько драгоценных капель молозива просочились сквозь бюстгальтер. Это был третий день с момента Владиного рождения. Его принесли часов в 10 утра перед отправлением в 7-ю детскую клиническую больницу, в отделение для недоношенных. Что это была за больница, я ещё не знала. Как не знала и того, что ещё впереди нас ждёт. Единственная мысль, которая была в моём сознании: "Нужно бороться за те капли, которые сегодня появились".
На 12-часовое кормление девчонкам принесли детей. Все счастливые такие: У меня тоже начало прибывать молоко. Взяла стакан, и потихонечку за 20 минут в него "накапало" грамм 50. Было неприятно и больно. Грудь распирало, хотелось пить. Одной мамульке дали ребёнка. Он кричит, заливается. А она: "Не знаю, что с ним делать?" Ходит с ним по палате, песни поёт. "Дура ты!" – ей соседки. - "Корми давай, а не песни пой!". Она в таком недоумении пребывала, что он от её песен не успокаивался, а, взяв грудь, заснул сразу.
Больше пыток чужими кормлениями выносить было невозможно. Как только приносили детей, я уходила в коридор или брала стакан и шла в душ. Сцеживалась из одной груди, молоко лилось из другой. Не знаю, как я не потеряла со своим нервным потрясением молоко, но к моменту моего побега из роддома приходило грамм по 80 каждые 3–4 часа. Дождаться встречи с Владей не могла и завидовала белой завистью мужу, бабушке и дедушке. Ведь они сразу же, в день перевода из роддома, видели нашего малыша и навещали его в больнице каждый день.
В первый раз я взяла его на руки и покормила смесью из бутылочки спустя 8 дней после родов. Прокладки в бюстгальтере за время кормления превратились в мокрые "ватные тряпочки". На девятый Владин день был готов мой анализ из СЭС, и я оказалась в "доильне" (так называли между собой другие мамы комнату для сцеживания). Я взяла стерильную бутылку, начала сцеживать из одной груди, а из другой забил фонтан. Было немного неловко, так как многие еле-еле выдавливали из себя капли. Одна из девчонок протянула мне другую банку и сказала: "Держи. Не пропадать же этому сокровищу". Так я и сцеживалась все наши три недели в больнице.
Последнее кормление было в 16.00. Я оставалась часов до 17, ждала, когда за мной приедут, и оставляла молоко ещё на пару кормлений. (Нормы у нас были грамм по 80 сначала, потом до 100 подняли, когда началась прибавка в весе). Сцеживалась дома перед сном. Вставала утром и бежала к молокоотсосу. 200 мл стабильно. Это было своеобразным счастьем, так как желание кормить ребёнка самостоятельно было самым огромным моим желанием, помимо нашего скорейшего возвращения домой. И не было боязни, что, когда нас выпишут, молока не хватит. Я знала, что оно есть, и оно будет! Если мы не лишились его, находясь вдали друг от друга, мы не потеряем его, находясь вместе!
К моменту выписки норма была 110 грамм. Дома был молокоотсос, пакты для хранения молока в морозильной камере. Была уверенность в собственных силах и непреодолимое желание давать собственному ребёнку самое лучшее и ценное. А ещё было 6 лактостазов, жуткие трещины, болезненные неприятные ощущения во время кормлений, 2 лактационных криза.
Но все эти неприятности мне помогла пережить невероятная поддержка супруга, уверенность в себе и спокойствие от того, что половину морозилки занимает мой ценнейший продукт. А ещё помогла Наташа из "Грудного вскармливания". Устав от застоев, я вспомнила о существовании этого центра и вызвала специалиста на дом. Получила все необходимые рекомендации и неукоснительно им следовала. Пожалела только о том, что не обратилась туда за помощью раньше!
Владя находился на грудном вскармливании до годика. Получил свой первый прикорм в 6 месяцев (это была герберовская тыква). А вот печёное яблоко ему совершенно не понравилось. Наверное, "мама" всё же вкуснее.
Девочки! Верьте в себя! На собственном опыте поняла, что только с Божьей помощью и со своим огромным желанием можно добиться многого! Какими бы сложными ни были жизненные ситуации, кормите своих любимых малышей сами! Боритесь даже за малые капли. Ведь, если сильно захотеть, они обязательно превратятся в реки!
Юлия, juli-rus@mail.ru.
