В разном возрасте игра бывает разной. Как мы, взрослые, больше не плещемся в ванной с лодочками и уточками, так и наши маленькие дети не способны наслаждаться «Монополией». Рассказываем, какой может быть типичная игра в возрасте от рождения до 4 лет, как она усложняется и почему это важно для развития ребенка.
Игры с предметами: 6 месяцев и старше
Младенцы начинают играть уже в возрасте от 3 до 6 месяцев — как только обретают способность хватать предметы. Малыши этого возраста рады использовать как игрушку практически любой предмет, будь то скомканный лист бумаги или ботинок!
Давайте понаблюдаем за Кэрол, 9-месячной девочкой с блондинисто-рыжими волосами, которая сидит на полу, играя с маленьким розовым пластиковым молотком. Она некоторое время пристально его разглядывает, как будто стараясь запомнить его облик, и пальчиками одной руки исследует все его выпуклости и впадины. Затем снова рассматривает и сует в рот, чтобы «попробовать на зуб».
Вытаскивает изо рта, корчит недовольную рожицу (должно быть, молоток попался невкусный), а потом начинает трясти его — наверное, надеясь, что он начнет шуметь (может быть, это погремушка?). Затем случайно ударяет им о цилиндрическую металлическую корзину, в которой лежат остальные игрушки. Бах! Ого, как интересно!
Она снова изо всей силы бьет молотком и в восторге слушает звук, который при этом удается извлечь. Потом, снова и снова, уже с конкретной целью, бьет по корзине молотком, но держит его не так, как мы обычно держим молоток, а боком, плашмя, и каждый раз подпрыгивает от восторга, что ей удалось самостоятельно добиться такого шума!
Для детей между 6 и 9 месяцами такого рода усиленное исследование предметов только начинается. Именно в этом возрасте они начинают по-разному держать предметы, в зависимости от их предназначения и свойств. Чем старше становятся, тем меньше в их игровых действиях доля засовывания предметов в рот и разглядывания их вне зависимости от назначения.
Пока Кэрол была младше, она просто перекладывала предмет из руки в руку, не вращала его и не изучала с разных сторон. Кэрол только начинает создавать мысленные связи между объектами — хотя сейчас это происходит случайно, как тогда, когда она нечаянно ударила молотком по корзине, размахивая рукой.
Швейцарский психолог Жан Пиаже, один из отцов-основателей теории развития ребенка, предполагал, что в младенческом возрасте дети занимаются самой чистой формой игры. Они находят предметам, которые их интересуют, место в своем мире. Чаще всего они одномоментно играют только с одним предметом и используют его самым простым способом, не находя ему другого применения, чем то, которое задумано изготовителем.
1,5-2 года: используем предметы по назначению
А теперь давайте взглянем на Кэрол в возрасте 23 месяцев — всего лишь 14 месяцев спустя. Кэрол сидит на полу в кухне, окруженная игрушками, которые она достала из корзины, уже знакомой нам по первому эпизоду. Она выбирает игрушечный телефон и некоторое время тщательно изучает пальчиками кнопки, стараясь нажать их, чтобы услышать звон. Нажав несколько кнопок, подносит трубку к уху (да, надо сказать, она все-таки пару раз ее предварительно облизала) и вновь нажимает кнопки.
Потом ей становится скучно, и она видит тот самый молоток, который так порадовал ее в первом эпизоде. Положив телефон на пол, она берет молоток — теперь уже держит его правильно, «как большая» — и достаточно сильно ударяет по кнопкам. Это действие выглядит преднамеренным и подразумевает некоторое планирование ситуации — как будто девочка подумала: «Этот молоток может нажать больше кнопок, чем один мой пальчик!». После нескольких попыток (она пока не больно-то хорошо целится) ее усилия вознаграждаются звоном сразу нескольких кнопок.
Рядом с девочкой на полу лежит кукла — тряпичный младенец с пластиковым личиком, одетый в пижамку. Во время игры Кэрол время от времени берет куклу на руки и укладывает ее обратно, накрывая одеяльцем.
Если сравнивать с возрастом 9 месяцев, в игре Кэрол многое изменилось. Профессор Фергюс Хьюгс, эксперт по детским играм из Висконсинского университета в Грин-Бэй, выделяет три направления изменений в игре детей 2-го года жизни.
Первое из этих существенных изменений заметно в том, что Кэрол теперь играет одновременно с молотком и телефоном. Теперь Кэрол создает связи между предметами, то есть действует как не в пример более «искушенный пользователь».
Второй момент, который изменяется в игре детей постарше, — это использование предметов приемлемым способом. И Кэрол, похоже, уже понимает, как работает телефон, пусть и облизывает его, прежде чем набрать номер, чего взрослые обычно не делают. Опыт наблюдения за работой с предметами в этом мире — либо в руках других людей, либо в собственных — позволяет ей использовать предметы так, как они и должны использоваться.
Когда Кэрол подбирает с пола куклу и укачивает ее, как если бы она была живым младенцем, а затем накрывает одеяльцем («кукла замерзла»), она демонстрирует нам, что начала пользоваться своим воображением. Отныне она может функционировать не только в рамках «здесь и сейчас». Она может сделать вид, что предметы — живые; что они «настоящие». Эта третья перемена в игре больше всего поражает воображение и вызывает интерес исследователей.
Безусловно, она завладела и вниманием профессора Пиаже. Он понял, что когда дети заняты игрой «понарошку», они демонстрируют нам, что достигли определенной вехи в развитии. Теперь они способны мыслить символически — принимать один предмет за другой. Использование символов — главная характеристика человеческого мышления, которая отличает нас от других живых существ.
Символы — это та материя, из которой состоит язык, чтение, решение задач и другие типы мышления высшего порядка. Человеческие существа всего мира, воспитывались ли они в хижинах или дворцах, мыслят символами.
3-4 года: режиссерская игра
В нашем последнем эпизоде Кэрол уже 3,5 года. Ее вкусы в отношении игрушек изменились, и мы больше не видим вокруг нее тех предметов, что прежде. Теперь она окружена книжками-раскрасками и книжками с картинками, а перед ней на полу стоит игрушечная ферма с миниатюрными животными. Но маленький пластиковый молоток по-прежнему лежит рядом, а еще на полу валяется сломанный сотовый телефон.
Мы потихоньку заглядываем к Кэрол, когда она лежит на животике, передвигая животных по ферме, и потихоньку разговаривает сама с собой. Подводя миниатюрную корову к хлеву, она говорит: «Ладно, коровка, а теперь ты вернешься в хлев и будешь спать, потому что на улице становится темно. Чтобы заснуть, тебе нужна куколка, так что нам придется ее поискать».
Девочка оглядывается в поисках куклы для коровки, но ей не попадается ничего интересного. Кэрол замечает сотовый телефон. Девочка говорит: «О, вот тебе и куколка. Ее зовут Лулу». Кэрол «заводит» корову в стойло, укладывает ее на бок и рядом с ней кладет телефон. «Спокойной ночи!» — говорит она, «укрывая» корову и сотовый телефон старым розовым пластиковым молотком.
Режиссерские игры, подобные этой, занимают все больше и больше места в жизни ребенка, когда ему исполняется 4 года, и дети становятся настоящими мастерами в режиссуре своих игровых сценариев. Создание таких сцен, где неодушевленные предметы наделяются функциями, совершенно отличными от тех, для которых они предназначены производителями, является очень большим шагом вперед.
Почему? Потому что Кэрол больше не привязана к свойствам предметов в такой степени, как раньше. Она может относиться к ним так, как если бы они были чем-то иным. Именно это и происходит в процессе генерирования идей, в продумывании задач. Мы мыслим так, как если бы можно было создать другие условия и изменить обстоятельства, а затем рождаем новую идею или новое решение.
