Хочу поделиться своим опытом - к счастью, не печальным - общения с роддомом 36-й больницы г. Москвы, а именно с его акушерским обсервационным послеродовым отделением. Надежды на то, что там что-то изменится, конечно, нет, но может быть, кого-нибудь этот рассказ убережет от серьезных неприятностей.

Предыстория такова. 21 марта в роддоме при 29 ГКБ у меня родилась дочка, 25-го нас выписали домой. В роддоме перед выпиской сделали УЗИ, на нем все было в порядке. Как положено, в срок пришло молоко, дочка была на полном грудном вскармливании.

15 апреля (это был четверг) у меня поднялась температура до 38,5°, в одной груди появились болезненные уплотнения, грудь стала горячей - классическая картина лактостаза. Со старшим сыном у меня было почти то же самое, примерно в это же время, и прошло за сутки само собой. Но тогда грудь была целиком твердой и болезненной, а температура не очень высокой. В этот же раз температура никак не хотела спадать, даже после таблетки парацетамола, общее самочувствие было очень плохое, а грудь в целом была нормальная, болели только две небольшие дольки. В общем, ситуация была непонятная, к тому же к утру стал побаливать низ живота. Тогда я решила не испытывать судьбу и обратиться к специалистам.

Это присказка. А теперь "хроника" дальнейших событий.

Пятница

Первым делом я позвонила проконсультироваться в "скорую помощь". Врач-консультант долго записывала мою фамилию, адрес, телефон и т.д., а потом объяснила, что нужно обращаться в специальную "скорую", которая специализируется на послеродовых осложнениях. Мол, нужно туда позвонить и они обязаны приехать.

Консультант послеродовой "скорой" говорила со мной ровно 40 секунд. Выслушав мои жалобы, она объявила: "У вас лактостаз, который может перейти в мастит. Сцеживайте молоко, кормите ребенка, таблеток никаких пить не вздумайте!" Приезжать ко мне, естественно, они и не собирались.

Я немного успокоилась, но температура вновь стала подниматься, и мое состояние снова ухудшилось. Тогда я поехала в женскую консультацию. После осмотра участковая сказала, что с маткой, по ее мнению, все в порядке, а температуру, видимо, дает лактостаз, но уж очень высокая она получается и это настораживает. Она выписала мне ампиокс с нистатином, сказала, что при этом можно продолжать кормить. Но добавила, что если температура не спадет до понедельника или поднимется выше 39°, нужно вызвать "скорую" и попросить их отвезти на срочное УЗИ, т.к. возможны проблемы с маткой.

Температура поднялась до 39,4° уже через несколько часов. Впереди маячили ночь и выходные, поэтому мы вызвали "скорую". Врачи "скорой" тоже никак не могли понять, что со мной происходит и почему температура такая высокая. Но оказалось, что УЗИ в 9 вечера в пятницу в государственных учреждениях не делают. А с платными центрами "скорая" никак не связана и отвезти туда не может.

Лечь в больницу с ребенком тоже оказалось невозможно. Лишь в 1-й Градской больнице есть ясли, но там за ребенком будут ухаживать чужие руки, уж лучше оставить дома.

Но остаться дома с такой температурой было страшно. Я решила все-таки поехать в больницу, чтобы еще раз посмотреться у гинеколога, а потом, если ничего, кроме лактостаза, там не обнаружат, уйти домой. "Скорая" отвезла меня в 36-ю больницу с диагнозом: "лактостаз и подозрение на послеродовой эндометрит".

В приемном покое роддома вместо того, чтобы в первую очередь посмотреть меня, врач сразу же начала писать историю болезни со всеми подробностями и занималась этим около получаса. Вариант, чтобы осмотреть меня и отпустить, они не рассматривали в принципе, хотя то, что ребенку меньше четырех недель и он на ГВ, было известно. УЗИ было недоступно. На мою долю оставался лишь градусник, который показал 39,1°, и осмотр на кресле, в результате которого врач в приемном поставила диагноз "эндометрит". И хотя мне показалось странным, что после таких же манипуляций врач в ЖК сказала, что в матке все чисто, я согласилась остаться на лечение.

Лечить меня начали усердно: тут же поставили капельницу, сделали пару уколов и взяли кровь, как потом выяснилось, на ВИЧ, РВ и т.д., как обычно. Было это около 11 вечера. После капельницы температура спала, стало немного лучше и страшно захотелось спать.

Соседка по палате, услышав про мой диагноз, тут же описала в красках мои перспективы. После УЗИ мне предстояло выскабливание под общим наркозом, затем пять дней уколов антибиотиков и физиотерапии, снова УЗИ. Если все будет в порядке, то выпишут, а если нет, будет промывание, снова уколы, снова УЗИ через три дня и т.д. Я немного удивилась ее осведомленности, погоревала, что не скоро выпишусь и, наконец, заснула.

Суббота

Утром я проснулась, чувствуя себя почти нормально, но температура оставалась 38°. Ни о каком УЗИ опять речи не шло. В выходные УЗИ не работало. Это начинало злить: ведь если у меня воспаление, возможно, требуется принимать срочные меры, а тут даже диагноз уточнить - и то нельзя. Правда, это не помешало врачам назначить мне тут же два антибиотика (ампициллин и гинтомицин) и колоть один 4, а другой 2 раза в сутки. Впрочем, эти уколы тут делали решительно всем подряд: и тем, кто вчера поступил, и тем, кто лежит две недели. Даже дозы были одинаковыми: сестра просто наполняла нужно количество шприцев и складывала их в две кучки - ампициллин и гинтомицин, а потом лишь проверяла, кому назначен лишь один антибиотик, а кому оба. Иногда появлялась третья кучка - окситоцин. И очень редко четвертая - анальгин с димедролом. На этом разнообразие лечения исчерпывалось.

Во второй половине дня субботы принесли еще одну капельницу - 1200 мл жидкости. Я пролежала 4,5 часа, но от последних 400 мл пришлось отказаться - глаза у меня уже катастрофически закрывались, и навалилась жуткая слабость. После часа сна она прошла, а вот головная боль осталась до самого вечера.

Дважды приходили дежурные врачи поглядеть на меня (с утра одна, вечером другая), но только чтобы узнать общее самочувствие. Ни о каких процедурах и специальном лечении речь не шла. Впрочем, мне становилось все лучше: живот не болел, ничего нигде не кровило, даже в груди стало намного легче.

Воскресенье

Я проснулась практически здоровым человеком. Температуры не было, ничего нигде не болело, о пятничных неприятностях напоминали лишь небольшие уплотнения в груди, которые становились все меньше и безболезненней. Врачи весь день не появлялись, а лечение продолжалось все то же: 6 уколов в сутки и капельница после обеда (опять 1200 мл), после которой у меня снова появились головная боль и слабость.

Приближался понедельник, которого я ждала с великим нетерпением. Мое самочувствие было уже насколько хорошим, что я стала сомневаться в правильности поставленного диагноза. В конце концов, при осмотре на кресле вполне можно ошибиться насчет эндометрита, УЗИ же должно показать правду. К тому же моя соседка по палате сказала, что наша доктор очень хорошая, внимательная.

Понедельник

Наступил решающий день. Мы с самого утра ждали обхода. Прошли 10, 11, а потом и 12 часов. Доктора не было. Вернее, доктор была где-то тут, рядом, в больнице, но на нашем этаже ее не было. В соседних палатах обход давно закончился, моя соседка, которую должны были в этот день выписать, изнывала от неизвестности и никак не могла решить, то ли ей вызывать родственников с едой, то ли с одеждой. Еще одна девочка наматывала километры по коридору: ее с 11 часов внизу ждал на выписку отец.

Потом над новенькими, которые поступили с пятницы, сжалилась завотделением и посмотрела несколько человек на кресле. Быстренько подтвердила мне мой эндометрит и отправила дожидаться своего врача.

Врач появилась в час. Открыв мою карту, буркнула несколько слов, ничего не спросила и объявила, чтобы я отправлялась на УЗИ в 208 кабинет. Затем улыбнулась и стала внимательно беседовать с моей соседкой. Посмотрела ее анализы, сказала, что лечение почек дало результаты и можно ехать домой, но вот последний анализ крови еще не пришел, а значит, неизвестно, какой у нее гемоглобин. "Ну, как же я отпущу тебя, не зная, какой у тебя гемоглобин?" - пропела врач и решила: "Лежи до завтра!"

На этом общение с нашей палатой закончилось, а на моих глазах появились первые слезы. Ощущение было таким, словно мне плюнули в душу. В конце концов, я новая пациентка, врач меня в первый раз видит, она должна меня лечить, но меня даже не спрашивают, как я себя чувствую и даже есть ли у меня температура.

Все оказалось до банальности просто. Врачу полагалось заплатить, вот тогда тебе и будут обеспечены внимательность и хорошее отношение.

Мы отправились на УЗИ. Там уже дожидались своей очереди, а главное, прибытия все того же доктора все остальные ее пациентки. Было время обеда, все поспешили в буфет. Прошло еще минут 40. Наконец, после двух с половиной суток пребывания в больнице скорой помощи мне сделали УЗИ. "Эндометрит!" - снова провозгласила докторша и показала мне что-то на экране. "Смотри, вот кусочек остался, типа полипа, ну вот тут беленький", - показывала она. Но я мало что понимаю в этом деле, для меня экран УЗИ - это всегда большая загадка, я там даже ребенка не всегда увидеть могу, а уж тем более какие-то полипы. Ну да, светится что-то беленькое, а что это - откуда я знаю. "Теперь иди в смотровую и жди меня, я буду через 5 минут", - обещала докторша.

Пять минут превратились в полтора часа. За это время меня посетил хирург и осмотрел грудь. Уплотнения к тому времени уже очень сильно уменьшились в размере и стали практически безболезненными. "Лактостаз!" - объявил хирург, прописал антибиотики и физиотерапию, а потом напоследок задал вопрос: "А ты не хотела бы прекратить лактацию?" На случай моего положительного ответа у него имелись таблетки. Я ответила отрицательно. На этот случай у него не нашлось ничего.

Кстати, я с удивлением вспомнила, что этот самый хирург несколько раз появлялся в нашем коридоре в субботу. И если эндометрит у меня при поступлении был под вопросом, то лактостаз ставили однозначно. Почему же он не посмотрел меня в субботу? К тому же физиотерапию для послеродовых делают с 9 до 11, сегодня было уже поздно, получается, что потерян еще один день, не считая выходных.

Наконец, в 4 часа дня я с грехом пополам узнала о том, что мне предстоит. Сказанное врачом почти ничем не отличалось от курса лечения, "назначенного" мне соседкой. Разница была лишь в том, что "чистку" врач предполагала сделать не во вторник, а в среду, т.к. нужно "подготовить тебя антибиотиками". Правда, я с большим удивлением узнала, что девочек поступивших в субботу и воскресенье выскабливать также собираются в среду. "Хотя по-хорошему нужно бы в пятницу!" - это сказала мне доктор, когда я спросила, почему не завтра.

Настроение у меня стало жуткое. Перспектива проторчать в больнице до конца апреля, получая каждый день лошадиную дозу допотопных антибиотиков, совершенно не радовала. К тому же доверие к врачам этой больницы было совершенно подорвано. Стало очевидно, что если за меня не будет заплачено, лечение будет явно халтурным, а платить здесь в любом случае было не за что.

В общем, весь остаток понедельника во мне назревал бунт. Спасибо моей подруге, которая первой посеяла во мне его семена! После того, как я позвонила ей и рассказала о результатах обхода, она воспылала праведным гневом и посоветовала уйти из больницы под расписку и обратиться к платным врачам.

Надо сказать, человек я довольно "правильный" и, в общем, не капризный. До какого-то момента я была готова смириться со всеми минусами больницы, ведь мне сказали, что у меня воспаление и требуется серьезное лечение. Но потом мне стало всерьез страшно отдавать себя в руки таких врачей.

Остаток дня я мучилась сомнениями, но решимость покинуть больницу во вторник утром все нарастала. К тому же к концу дня снова заявилась наша докторша и велела мне и вновь прибывшей девочке с утра ничего не есть, не пить, т.к. выскабливание будет завтра, потому что в среду ее, видите ли, не будет. Позиция: "Будем делать в среду, хотя по-хорошему надо бы подождать до пятницы, но вообще-то в среду меня не будет, поэтому сделаем во вторник!" - меня добила окончательно. Я не сбежала оттуда в тот же вечер лишь потому, что не знала как.

Вторник

Последние сомнения - уходить или оставаться - развеяла мама, которая рано утром вернулась из командировки. "Уходи немедленно, в 36-й ты лечиться не будешь!" - сказала она. Я разыграла сцену под названием: "У меня двое детей и та-акие проблемы!" и объявила, что ухожу под расписку, только выписку дайте. Докторша сначала зло отчитала меня, мол, я никого не держу, иди куда хочешь, а расписка мне твоя не нужна. Оказывается, если женщина пишет расписку, значит, врач ей плохо объяснил опасность болезни и необходимость лечения - так считают в Министерстве здравоохранения. Поэтому вместо расписки в карту делается пометка о "самовольном уходе", при этом никакой выписки из истории болезни не дают. Потом она начала меня уговаривать, мол, у тебя такое воспаление, такая была температура, надо лечиться, ну неужели никто с детьми не посидит. Я настояла на своем и ушла.

Финал

На следующий день в другой гинекологической больнице меня посмотрели два доктора и сделали вагинальное УЗИ. От их заключения я выпала в осадок. Оказалось, что у меня нет ничего!

Ни воспалительного процесса, который нащупали руками два врача, никаких кусочков, никаких полипов, ни даже эрозии шейки, которую мне поставили еще во время беременности. Имелась лишь одна небольшая проблема с шейкой, которую в любом случае надо лечить не сейчас, а не ранее, чем через полгода. А можно и вообще не лечить ближайшие года четыре, особенно если в будущем планируются еще роды.

Врач, который объяснил мне все это, очень долго плевался, когда я рассказала ему о моих злоключениях. Обсуждать необходимость применения антибиотиков в момент моего поступления 16-го числа он не стал, т.к. не видел моего состояния, но бросил при этом фразу: "М-да, ампициллином сейчас не лечат". По поводу же врачей, нашедших эндометрит и собиравшихся выскабливать абсолютно здоровую матку, он просто ничего не сказал, видимо, боялся сказать что-то очень неприличное.

Последствия

Тринадцать дырок на венах (чтобы поставить мне третью капельницу, было сделано 9(!) попыток) зажили за неделю. Синяки на попе от 24 уколов держались больше двух недель, но друзья-медики говорят, что синяки здорово укрепляют иммунитет. Синяки на душе незаметны, но в тепле домашнего уюта рассосались понемногу и они.

Но это шутки, а самые большие сложности были, конечно же, с восстановлением грудного кормления. Я сцеживала молоко в больнице пять раз в сутки из обеих грудей хорошим молокоотсосом, но плохое питание, недостаточный сон и нервное состояние сделали свое дело - количество молока уменьшилось, а качество, видимо, ухудшилось. Шесть дней дочка провела на искусственном вскармливании, кормить ее я начала через двое суток после последнего укола. Но молока ей явно не хватало, приходилось докармливать смесью, и отказаться полностью от докорма не удается до сих пор.

И еще. Напоследок немного расскажу о бытовых условиях роддома 36-й. Сказать, что там очень плохо, я, конечно, не могу. Терпимо. Но!

Палаты рассчитаны на 4 человек каждая, на этаже 15 палат. На все - два туалета с двумя кабинками каждый, в которых нет шпингалетов, и одна душевая с двумя душами и двумя биде, в которой довольно холодно, мокро и нет ни одной вешалки для полотенца.

На стенах палаты имеются кнопки для вызова медсестры, но ни одна из них не работает. Не работает и половина ламп над кроватями. Из пяти электророзеток в нашей палате работали только две, да и то с перебоями, так что зарядить мобильник иногда бывало проблематично.

Полы моют только в будние дни и только в наиболее доступных местах для швабры. За тумбочками моют, только если собирается нагрянуть проверка, а под тумбочками, видимо, не моют никогда. Тараканов немного, но они не стесняются периодически пробегать через всю палату средь бела дня.

Койки более-менее нормальные, хотя и очень узкие, на мой взгляд, но постельное белье менять не будет никто. Причем независимо от того, сколько ты там лежишь, и что с тобой происходит. Например, если температура падает с 39° до 36°, с человека обычно сходит семь потов. Так вот, все семь останутся с вами в вашей постели. Останутся там и кровавые пятна, если неудачно будут ставить капельницу. Впрочем, даже если что-то прольется из судна, оно тоже останется там же.

Еда - обыкновенная больничная. У каждого разное к ней отношение, кто-то вообще не ест, кто-то вполне спокойно ест все подряд. Но даже нормальная каша или суп не полезут в горло, будучи холодными. А уж еле теплый кофе - это вообще издевательство. Но главное - еду надо еще получить. Завтрак в 9, обед в 13, ужин в 17, через 15 минут буфет закрывается - и все. Неважно, если в это время ты лежишь под капельницей или еще что-нибудь происходит. Так что если родные ничего не приносят - сиди, кукуй.

Официально встречи с родными не разрешены. Вернее, все встречаются, сунув "мзду" охраннику, и все об этом знают. Такса - 50 рублей, зато время не ограничено. Есть и второй способ - перейти из подвала по подземному переходу в соседний корпус, куда, кстати, можно ходить и за лекарствами в аптечный пункт, и встречаться там. Перед корпусом имеется весьма симпатичный скверик, но гулять никто не отпускает, собственно, верхней одежды все равно нету. Впрочем, предполагаю, что если бы гулять отпускали, пациенток бы там в принципе не осталось.

Медикаменты имеются только самые-самые необходимые. Ампициллин и гинтомицин - это пожалуйста. Анальгин с димедролом, если спишь плохо, тоже вколют, не пожалеют. Все остальное придется купить самой. На посту у медсестры можно разжиться йодом (наносить сеточку на шишки от бесконечных уколов) и камфарным маслом (для компресса на грудь от лактостаза - помогает, но на кожу груди потом лучше не глядеть). Я хотела как-то попросить валерьянки, да плюнула, побоялась, что предложат вместо нее все тот же анальгин с димедролом.

Но отсутствие медикаментов - это еще не самое страшное. Хуже всего то, что врач даже не предлагает альтернативы имеющимся устаревшим антибиотикам. Ведь многие могут позволить себе купить даже очень дорогие лекарства, но ведь надо знать, какие. К тому же вместе с антибиотиками обычно назначают хотя бы нистатин, чтобы не "посадить" почки. Моей соседке (за которую врачу заплатили родственники) его действительно порекомендовали. Мне об этом не сказали ни слова. Притом, что в моей карте был указан хронический пиелонефрит.

Девочки! Если вдруг после родов с вами случатся какие-то неприятности и "скорая" предложит ехать в 36-ю больницу, не соглашайтесь! Я обеими руками за своевременное лечение болезней, тем более женских, но там, по-моему, не лечат, а калечат! Выйти из 36-й без выскабливания можно только под расписку, всем остальным сделают, а ведь это хирургическое вмешательство, которое происходит под общим наркозом. Вдобавок накачают антибиотиками, которые уже давно морально устарели, а для кормящих женщин и вообще противопоказаны. Да, вам будут говорить, что это единственная больница, которая принимает женщин с послеродовыми осложнениями в первый месяц. Официально это действительно так. Но здоровье дороже, а платных гинекологических клиник в Москве полно, не говоря уже о том, что в любом случае начинать надо с нормального УЗИ. Ведь если вашему малышу еще нет и месяца, и вы кормите его грудью, надо лечиться там, где этот факт принимается во внимание. В 36-й же больнице всем абсолютно наплевать как на грудное вскармливание, так и на то, как вообще живет ребенок дома без мамы.

По-хорошему надо было бы, конечно, устроить скандал по поводу неправильно поставленного диагноза и всех остальных идиотизмов, которые там происходят. Но - увы! - я прекрасно понимаю, что это абсолютно бесполезно. К тому же "перебдеть лучше, чем недобдеть" - с этим девизом трудно спорить. А неправильный результат УЗИ будет списан на устаревшее оборудование, которое невозможно заменить из-за отсутствия финансирования. Так что роддом в 36-й был, есть и будет тихим ужасом, но это не значит, что вы обязаны там лечиться!

Марина У., mulyanenkov@mtu-net.ru