Люблю собак. Всяких — маленьких, больших, лохматых и не очень. Первая собака умерла от чумки, когда ей было всего три года. Звали ее Люсьена. Французская болонка, красавица, пушистая, кудрявая, манерная и очень умная. Переживала страшно... Я тогда была еще подростком, долго просила маму: "Давай заведем новую..." Со слезами на глазах смотрела на каждую пробегавшую мимо четвероногую...
Прошло почти два года. И вот однажды... Я вернулась из школы, а в коридоре коробка с торчащими над ней рыжими ушами и черным носом. Собака! Я радовалась и целовала мою новую кроху. Собака оказалась смешной, местами гладкошерстная, местами пушистая, спина, уши и часть хвоста рыжие, все остальное белое, черный нос, огромные карие глаза, передние лапы кривые как у бульдога, а задние стройные? как у болонки. Я бегала с ней по квартире, обнимала и целовала в нос… "Мам, какая симпатичная!" Мама, правда, со мной не согласилась: "Страшненькая, по сравнению с Люськой-то... А все из-за тебя, пристала со своей собакой, а нет ни у кого сейчас щенков болонки. Вот, в цехе подобрала эту уродину, как найду кому отдать, отдам... Видеть не могу эту страхолюдину…"
Я решила назвать ее Дианой, хоть и не вязалось это имя с ее неблагородной внешностью. Потом ее все попросту звали Динка.
Да, щенком она действительно была не очень симпатичной и от маминой "страхолюдины" пряталась и спала у меня в комнате, под столом. Я решила, что ни за что ее не отдам, вот так она у нас и осталась и прожила почти 15 лет.
Динка оказалась хитрющей и шкодливой, но при этом и ужасно ласковой, доброй псиной, могла часами лежать на коленях как кошка, спать или лизать руки, если ей почесывали грудку или ухо. Очень любила таскать и жевать нитки, носовые платки. Шкатулка с нитками лежала на полке под телевизором, как уж она умудрялась открывать ее носом и таскать нитки, одному Богу известно, но однажды я сама это видела... Оглядываясь по сторонам и думая что она одна, Динка подбежала к шкатулке повиливая хвостиком, аккуратненько носом поддела верх шкатулочки, зубками помогла, просунула голову и хвать катушку. Меня не видела, я молча стояла и наблюдала в дверях комнаты. Затем Динка отбежала, удобненько расположилась в середине комнаты, зажала катушку передними лапами и с довольнейшей физиономией принялась грызть, мотать и трясти мордой, вытаскивая из катушки цепляющиеся за зубы нитки. "Диана!" — мой грозный оклик, и Динка, прижав уши и виляя хвостом, накрывает собой катушку, благо, морда и грудь у нее были пушистые, катушки не видно. "Чего делаешь?" Динка, чувствуя, что дело пахнет жареным, быстренько хватает катушку и, мелко морося, пытается укрыться за диваном, я перегораживаю ей дорогу, на бегу она плюет катушку и бежит в другую сторону, всё также виляя хвостиком и оборачиваясь, не гонюсь ли я за ней. Сценарий повторялся неоднократно...
А потом появился попугай Гоша, и Диана стала ревновать. Когда он летал, гонялась за ним и клацала зубами. Однажды поймала, облизала Гошку против перьев, держа в передних лапах, и отпустила... А еще Динка очень любила морковку. Только начинаешь чистить, и уже бежит, садится рядом и ждет свою порцию. Хрустела она ей на весь дом и рычала, когда кто-нибудь подходил близко.
При всей своей беспородности Диана держалась как королева. Когда с ней выходили на улицу, она бежала впереди, нос кверху, хвост колечком... Диана подросла и стала пухлая, шерсть у нее вся блестела, многие останавливались, чтобы ее погладить и все спрашивали про породу. Однажды остановился мужчина и спросил: "Вы знаете, я точно такую же собаку видел на фотографии с английской королевой. Но вот не припомню породу... Не напомните?" Я что-то брякнула, ухохатываясь, и с тех пор, когда кто-то еще спрашивал про породу, говорила: "Это собачка со двора английской королевы". Многие после этого очень уважительно на нее поглядывали.
Когда Диана стала уже старой, она полюбила лежать на боку или на спине и греть пузо в солнечных отражениях на полу в комнате и спать или щуриться от удовольствия.
Почти 15 лет она была с нами — настоящий член семьи, жаль только, не разговаривала, всеобщая любимица. Умерла она от онкологии, врач сказала, что мы ее зря не ощеняли... Кабы знать раньше, можно было что-то сделать. До сих пор чувствую себя виноватой.
Сейчас у меня маленькая дочка, так что пока не до собаки. Но я говорю своей Маняше: "Вот вырастешь побольше, и мы заведем тебе собаку, Диану. Обязательно!"
